Но Борис Рублев стащил-таки с него одеяло и то ли предложил, то ли приказал:
— Каждое утро должно начинаться с зарядки.
— Мне голову трудно повернуть.
— Ничего, пробежишь пару километров по улице и вмиг отрезвеешь.
— Я трезв. Мне бы аспирину или алкозельца…
— С потом все из тебя выйдет. Химия — дрянь, физкультура — здорово. Упал-отжался и порядок!
Борис Рублев, приехавший три дня назад погостить к брату в Питер, вынул из чемодана спортивный костюм и насвистывая незамысловатую мелодию без конца и без начала, принялся облачаться в него. Андрей понял, в покое его не оставят, придется бежать, хоть он и слабо представлял себе как это у него получится — он с трудом отрывал ноги от пола.
Зашел в туалет, в ванную и только после этого заглянул на кухню. Он ожидал увидеть полную раковину грязной посуды, ведь как-никак он с братом и с гостями начал пить сразу, как только приехал из банка, то есть, после шести вечера. На удивление раковина оказалась девственно чиста, сияла полированной нержавеющей сталью не хуже, чем сияет пряжка на солдатском ремне начинающего службу бойца.
«Ничего себе, — подумал Андрей, — это когда же он поднялся если посуду успел помыть и пол подмести?»
Собака — длинношерстный колли, — которую Андрей завел себе полгода тому назад, не была приучена к таким ранним подъемам. Но поскольку звери на часы не глядят, с радостным лаем бросился на кухню вслед за хозяином, предчувствуя скорую прогулку. Кличку своего пса Андрей не любил. Пришло же в голову людям назвать его Диком, словно какую-то дворняжку! Но собаку Рублеву-младшему подарили в полугодовалом возрасте с уже готовой кличкой. А давать новую, если пес откликается на старую, ему и в голову не пришло.
— Дик, хорошо тебе.
Пес смотрел на Андрея Ивановича так, словно спрашивал: Почему же хорошо?
— Ты не пил вместе с нами.
Андрей помнил точно, что старался пить только каждую вторую рюмку, если считать по тем, которые выпили старший брат и его гости. Но все равно ему пришлось не по себе когда он увидел на широком кухонном подоконнике семь пустых бутылок из-под водки. В восьмой спиртное плескалось лишь на дне.
«Это значит я выпил…» — и тут же Андрей понял, лучше не подсчитывать, и так чуть живой.
— Надевай спортивный костюм, бездельник и пьяница, — послышалось из гостиной.
— Нет его у меня, — злорадно ответил Андрей.
Борис Рублев такого ответа не предвидел. Два дня он еще мог наплевательски относиться к собственному здоровью и к здоровью младшего брата, но на третий, когда нужно уже отъезжать из Питера в Москву, он решил преподать Андрею урок.