– А где начатая? Мы же ее не допили!
Мишаня даже не знал, что и сказать. Посмотрел на охранника.
Тот тут же доложил:
– Как обычно, музыкантам отдал.
– Правильно сделал, этого добра у нас хватает. А девчонки где?
– Сзади едут, Михаил Михайлович, в автобусе.
– Я насчет баб ничего не говорил.
– Так, на всякий случай. Вдруг пригодятся?
Комбат и Порубов расхохотались:
– Чем ты занимаешься?
– Я тебе все покажу. Отдохнешь с дороги, в баньку сходишь, и весь город в твоем распоряжении. Хочешь, движение на центральной улице перекрою?
– Ладно, будет тебе. Не надо из моего приезда событие делать, и так переполоху на вокзале хватило. Все думали, министра встречают.
– Нет, так у нас только премьеров встречает, – ответил Порубов, – и эти же девки, кстати, им хлеб-соль подносят. Они в моем ресторане официантками служат, самые красивые в городе. Одна даже на конкурсе красоты второе место заняла, а другая в финал попала.
– Мне такие не нравятся, – сказал Комбат.
– Какие тебе нравятся, Борис Иванович? Ты, кстати, семьей не обзавелся?
Я уж думал, ты с женой приедешь, с ребятишками, а ты, как всегда, один.
– Были бы жена и дети, с ними бы и приехал. А так, о чем говорить, – махнул рукой Комбат, – таким людям, как я, семью иметь нельзя. То ли дело, ты, Мишаня! – и Комбат глянул на руки бывшего командира отделения. Но вместо обручального кольца тот носил лишь тяжелый золотой перстень с печатью.
Порубов тут же подобрал пальцы, словно застыдился броского украшения.
– Комбат, поверь, сам не люблю золото, украшения, но положение обязывает. Это что-то вроде пропуска или удостоверения. Даже на таможне и на границе посмотрят на меня и сразу видят, солидный человек.
– Цепь да перстень-печатка для тебя вроде погон, – усмехнулся Комбат.
– Не совсем, – покачал головой Мишаня, – носил и не задумывался. А как тебя увидел, сразу почувствовал, что-то не то.
– Вот-вот, – подтвердил Борис Рублев. – И машина, в которой мы едем, что-то не то, и костюмчик твой для орденов не приспособлен. Разве это джип, – заводился Комбат, – это же лимузин – свадьбы развозить, теплый сортир на колесах! В настоящем джипе только и должно быть, что несколько жестких сидений, переключатель передач, педали да руль.
Миша Порубов, хотевший произвести на Комбата впечатление, стушевался.
Получалось, вроде бы он зря старался.
– Не обижайся, Комбат, я хотел как лучше. По-другому уже не умею.
– Я и не обижаюсь. Я рад, что тебя увидел, рад, что у тебя все отлично.
Домой к тебе едем? – глядя за темное тонированное стекло, спросил Комбат. Город уже кончался, шли последние кварталы новостроек.