– Как ты догадался, Борис Иванович?
– Ты, Мишаня, – человек богатый, значит, или в центре живешь, или дом загородный имеешь.
– Точно. У меня и в центре квартира, и дом за городом.
– С женой познакомишь, с детьми.
– Не получится, – вздохнул Мишаня, – у ее родителей гостят, – кривая улыбка появилась на губах бывшего десантника.
Ему снова стало стыдно, потому что он мог позволить себе то, чего не мог позволить себе Комбат. И Мишаня, пряча глаза, произнес:
– Отдыхают.
– Где?
– В Англии. – Так учебный же год начался!
– Сын там и учится, жена за ним присматривает.
Рублев хотел сказать, что семья должна жить в одном месте, но понял, не ему учить Мишаню. у того хоть какая, но жена и сын, а у него никого.
Дом Порубова был виден от самого шоссе, стоял высоко, на горе, большой, словно церковь, и такой же белый. На Комбата он не произвел никакого впечатления. Рублев был приучен ценить в вещах не дороговизну и шик, а удобство.
– Проходи, Борис Иванович, – суетился Порубов, взбегая на крыльцо и открывая дверь перед гостем, – все к твоему приходу приготовил.
Комбат бросил взгляд через плечо, увидел, как микроавтобус заезжает по узкой аллейке к черному входу, увидел, как из него выходят две девушки.
«Зря я Мишаню обижаю, – подумал Борис Рублев, – он старался, как мог, а я – словно баба привередливая, ничем мне не угодишь. Бедно живешь – плохо, богато – тоже плохо. Главное то, что Мишаня по-прежнему боевитый, не спился, не сгулялся. Он и в самом деле, один из первых в городе. Я же этому своих ребят учил».
И все же неприятный осадок в душе Комбата остался. Дом был богато обставлен, комнаты располагались удобно, мебель стояла так, что переставлять ее не хотелось. Но в то же время здесь чувствовалась какая-то нежилая атмосфера.
«Как в мебельном магазине, – определил для себя Комбат. – Вроде и красиво, и удобно, а жить нельзя».
– Вот стол, – указал Мишаня на сервированный на четверых столик с холодными закусками и выпивкой.
Почему стоят четыре прибора, Комбат уточнять не стал. Ясно, что для девушек.
– Комната твоя наверху.
– Верх – это где? – прищурившись, поинтересовался Рублев.
– На третьем этаже. Оттуда вид такой, что закачаешься!
– С утра пить – не дело, – поглядывая на водку, произнес Рублев.
– Баньку протопили, попаришься, отдохнешь с дороги.
– Небось, банька у тебя с наворотами, финская какая-нибудь, с электрическими парогенераторами?
– Нет, – заулыбался Мишаня, – я хорошие вещи люблю. Если что-нибудь японцы хорошее делают – оно у меня дома, если американцы, я тоже покупаю. А вот если русская вещь лучше всех, то и она у меня. Банька у меня чисто русская, с парной.