– Ты уверен, что Доктор в порядке?
– Он сам сказал. – развел руками главный бандит и тут же вытер крупную каплю крови, выступившую под носом. – Урод, морду мне разбил!
– Может, джип ему испортить? – предложил самый молодой из рэкетиров.
– Если можешь баранку оторвать – оторви, – усмехнулся самый старший.
И у молодого тут же пропал задор. В этот момент он осознал несколько житейских мудростей, которыми руководствуется чуть ли не все население России: инициатива наказуема, если ты, конечно, не самый главный.
– Сядь, покури, – предложил старший рэкетир, протягивая молодому пачку дешевых сигарет, хотя сам курил дорогие.
– Свои есть.
Дым, гонимый легким ветерком, поднимался вдоль стены прямо к освещенным окнам мансарды.
– Кажется, что-то круто изменилось в нашем городе, – задумчиво произнес бандит, нос которого еще не приобрел нормального очертания. Парень сидел на крыльце и пытался пальцами придать носу нужную форму. – Сломал, что ли?
– Если бы тебе его сломали, ты так спокойно его не щупал бы.
– Кто тебе сказал, что я его спокойно щупаю? Боль такая, словно гвозди в голову загоняют.
– Тебе еще и Доктор ввалит. Это ты первый сплоховал.
За дверью послышались неторопливые уверенные шаги. Шли трое.
По укоренившейся привычке старший из бандитов сунул руку за пазуху, но тут же вспомнил, что пистолет у него отобрали. Беззвучно выругался. Даже ножа с собой не оказалось.
Возможно, Мишаня и его новый знакомый захватили Доктора в заложники и теперь пытаются прорваться к своей машине.
«Прорваться! – усмехнулся собственной мысли бандит. – Да из моих ребят теперь никто к ним и пальцем притронуться не рискнет».
Послышался веселый смех. Дверь резко распахнулась, на пороге стоял Доктор в свитере, теплых трикотажных штанах и меховых тапочках. Руки он держал в карманах и, словно ничего не произошло, подмигнул своим загрустившим подручным:
– Неплохо в китайском ресторанчике гульнули?
– Не надо так, – немного сконфуженно произнес Мишаня.
– Почему же? Я им деньги плачу за то, чтобы их боялись, а не за то, чтобы они от страха в штаны накладывали. За дерьмо, Комбат, никто не платит.
Рублев вышел на крыльцо и не очень-то дружелюбно посмотрел на Доктора.
Уголовников он на дух не переносил, и если бы не Мишаня, не вел бы задушевные беседы с уголовным авторитетом. Тот и впрямь походил на доктора, так иногда выглядят хирурги в больших клиниках.
Есть что-то общее между хирургом и убийцей – нечувствительность к чужой боли, безразличие к виду крови. И тот, и другой хладнокровно рассекают чужие тела. Лишь одна деталь разводит их по разные стороны от той границы, которая пролегла между злом и добром: человек в белом халате старается забыть о чужих бедах, чтобы спасти жизнь, а тот, кто называет себя «рыцарем плаща и кинжала» – чтобы отнять чужую жизнь.