До этого Шнайдер потребовал, чтобы его познакомили с врачами, которые проведут операцию, подолгу говорил с ними, обсуждая детали. Он вел себя чисто по-мазохистски, вникая во все тонкости технологии. Обычно же пациенты вели себя по-другому, стараясь не знать, каким образом Хазаров раздобудет органы для пересадки, эта тема была для них табу. Шнайдер же за свои деньги хотел знать все в подробностях.
– Я уже отдал распоряжение приготовить вам предоперационную палату, так что попробуйте встретиться с донором, если только это получится прямо сейчас. Езжайте, а к вечеру вернетесь.
– Один день ничего не решает, – задумчиво произнес Шнайдер, – подготовку к операции можно начать и завтра.
Спорить не получалось, немец технологию выучил досконально.
– Вы, Аня, поедете с нами?
– Нет, – за нее ответил Шнайдер, – она останется здесь.
– Что ж, воля ваша.
– Я подожду здесь, на лавке, а вы подгоните машину, – Шнайдер тяжело опустился на мокрую после дождя лавку и вновь уставился на небо.
Уже через полчаса машина Грязнова остановилась напротив девятиэтажного дома, облицованного белой смальтой.
Виталик Конопацкий стоял под фонарным столбом, прикрываясь от моросящего дождя женским зонтиком. Грязнов помог Шнайдеру выбраться из машины, и тот, опершись на его руку, пошел к Конопацкому.
– Вот наш новый сотрудник, – представил он Виталия немцу, – а это ваш работодатель. У него представительство в Москве, будете работать на немецкую фирму, вам повезло.
Виталик с недоверием смотрел на болезненного с виду немца, по взгляду которого нетрудно было понять: его интересует сейчас только собственное самочувствие, а никак не бизнес.
Шнайдер смерил Конопацкого взглядом от макушки до подошв растоптанных кроссовок.
– Я плохо говорю по-русски, – с сильным акцентом произнес он, – но, кажется, вы подходящая кандидатура – занять вакансию.
Грязнов подмигнул Виталию, мол, все идет отлично, мало кому так везет в этой жизни, как тебе.
– Завтра же выходите на работу, – глухо произнес Шнайдер и, высвободив руку, двинулся к машине.
– А я даже не знаю, чем заниматься буду, – зашептал Конопацкий.
– Не бойся, тебя научат. Дело несложное, с ним и дурак справится. Тысяча баксов на улице не валяются.
– Но это хоть законно?
– Не совсем, – усмехнулся Грязнов, – но бояться нечего, крыша у нас надежная. В крайнем случае, если поймают, отделаешься высылкой из Москвы. Это же не торговля наркотиками, немцы в таких делах осторожные. Да, Виталий, никому пока не говори о том, что устроился на работу.
Дело-то такое, скользкое, сам понимаешь…