Абзац уперся руками в колени и тяжело поднялся. Говорить было больше не о чем. Заболотный пошептал еще немного – слов уже было не разобрать – и затих.
Сигареты из его карманов тоже исчезли, но он нашел на полу уцелевшую пачку, в которой их было целых восемь штук. Спички лежали на холодной нетопленой печке-буржуйке. Абзац закурил и стал осматриваться на местности, делать ему все равно было нечего до самой смерти. Вероятно, Барабану сообщили о побоище в подвале, и он пообещал приехать утром, чтобы разобраться во всем лично – наградить правых и покарать виноватых. Вероятно также, что ему сообщили и о визите Абзаца. Конечно, охранники понятия не имеют, кого им удалось сцапать, да и сам Барабан вряд ли знает Абзаца в лицо, но на его решение это, скорее всего, не повлияет.
Совершив небольшую экскурсию по подвалу, Абзац понял, что имел в виду раненый, говоря о зеленом дьяволе. Не имело значения, был ли Заболотный при жизни религиозным человеком, или дыхание близкой смерти подтолкнуло его в сторону мистицизма, но ему удалось буквально в двух словах выразить самую суть того, что творилось в этом подвале.
Абзац внимательно осмотрел мельницу и чаны для варки бумаги, сушильный пресс и настольную полиграфическую машину оригинальной конструкции, стоявшую на железном верстаке в соседней комнате. Он нашел матрицу, которую никто не потрудился спрятать, а в самом конце экскурсии, вернувшись к лежавшему на полу Заболотному, заметил отлетевшую в сторону стодолларовую купюру и обломки банковской машинки для проверки подлинности банкнот. Именно здесь печатались деньги, по следу которых Абзац пришел в эту западню. Было непонятно, почему работавшие на Барабана люди вдруг попытались вырваться отсюда. Непонятно было также, знал ли Кузнец о происхождении денег, которыми ссудил своего старого приятеля. Здесь было много непонятного, но Абзац поймал себя на том, что ничего не хочет понимать. Зачем? Если бы пониманием можно было проломить стену или открыть люк…
Продолжая дымить сигаретой, Абзац подошел к книжной полке и зачем-то снял с нее подшивку старых журналов. Посмотрев на название, он усмехнулся. «Знание – сила»… Хорошо бы! Ну, вот он теперь как будто все знает – ну и что? Долго он проживет с этим знанием? Ровненько до того момента, как сюда приедет Барабан. Ну плюс еще какое-то время на допрос с пристрастием: кто еще знает про фальшивые деньги и кому известен этот адрес – деревня Ежики, дом двадцать пять…
«Пожар, что ли, устроить, – подумал он без особого энтузиазма. – Может, люк откроют… Да нет, пока они сообразят, что к чему, пожалуй, как раз в дыму задохнешься».