Стрелки расположились на заранее подготовленных позициях. Рассмотреть их с площадки было невозможно: слепили прожектора. Действовали умело, бесшумно, слаженно.
– Через десять секунд начинаем, – сказал по рации Коготь, опуская руку, которую видел в бинокль Станчиков.
Бойцы припали к оптике, отсчитывая про себя от десяти до нуля. Коготь нервничал, он потерял глушитель и понимал, что достать его не сможет, не разобрав огромную многотонную кучу металлолома. На глушителе остались его отпечатки пальцев, и придется его бросить. На сборы после операции останется не более пяти минут. «Даст Бог, не найдут. Если бы искали металлоискателем на земле, в траве, то нашли бы наверняка, а здесь одно железо. Черт с ним, у меня есть другой, личный», – как у всякого профессионала, у Когтя была заначка.
Выстрелы прозвучали практически одновременно. Стреляли с двух сторон перекрестным огнем, слышались лишь легкие хлопки. Оба сержанта милиции погибли в первые секунды, даже не поняв, что произошло: пули вошли в голову и грудь.
Смирнов успел отскочить к машине, но пуля достала его. Он зажимал левое плечо, из которого хлестала кровь густой горячей струей. «Аорту пробило», – успел подумать бывший майор ФСБ.
Рядом с ним, прижавшись к колесу, сидел, стуча зубами, водитель Акулич.
– Семеныч, что это такое? – спросил он. Кровь стекала с кончиков пальцев висевшей как плеть руки.
– Рана…
Все, кто не успел спрятаться, были уже мертвы. Молодой водитель, бывший десантник, водил пистолетом из стороны в сторону.
– Не стреляй, – сказал ему Смирнов, – это бесполезно, только себя откроешь.
– Э нет, я не дамся, – десантник поднял пистолет, целясь в прожектор.
Смирнов схватил его за руку и опустил ее.
– Один разобьешь, три останется. Мы в тени, нас пока не видно. Но они знают, что мы здесь, нас вычислили, время у них было. Пять винтовок с оптикой с той стороны и пять с этой.
– Что же делать?
Впервые за время совместной работы Смирнов обратился к водителю Акуличу по званию:
– Сержант, под машиной колодец – то ли теплотрасса, то ли канализация, не знаю. Я специально распорядился поставить машину так, чтобы никто не провалился в люк без крышки. Ныряй туда, может, удастся выйти.
– А вы? А ты… Семеныч? Пошли вместе.
– Мне уже не уйти. Я тебя прикрою. Иди. Если удастся – я следом за тобой.
Хоть сержант Акулич и понимал, что Смирнов его просто успокаивает, но хотелось верить, что майор последует за ним.
– Семеныч, не могу!
– Можешь! – и Смирнов ногой оттолкнул сержанта Акулича. – Иди, я тебе приказываю! – сказано это было так, что ослушаться было невозможно.