- Что? Трубы? Какие трубы? Ах, трубы... Нет, трубы целы.
- Тогда что же?
- Илларион, о боже... Я только что узнал, что Гершкович убит.
-- Матвей Исаакович? Не может быть. Тут какая-то ошибка. С чего вы взяли? Кто вам сказал?
- Я позвонил к нему домой. Мне нужно было узнать... впрочем, это неважно. Телефон не отвечал, и я на всякий случай пот звонил в магазину хотя было еще рано. Мне ответил незнакомый мужчина и сказал, что Матвей Исаакович не может подойти. Он спросил, кто говорит. Вы знаете, я не люблю этого телефонного хамства, когда, не назвавшись, вас начинают допрашивать. Я ему прямо об этом сказал. Тогда он сказал, что его фамилия Рябцев, он капитан милиции. Мне пришлось назвать себя, и тогда он сообщил, что Матвей Исаакович убит... Это такой ужас, Илларион...
- Тише, тише, успокойтесь. Еще что-нибудь он сказал?
- Нет. Впрочем, да. Сказал, что ведется расследование, и еще что-то такое... Честно говоря, я был так взволнован, что почти ничего не услышал. Что-то насчет того, что у них есть подозреваемый... нет, не помню. Это какой-то кошмар. Как я понял его ограбили.
- Ограбили? Он что, держал в лавке что-то ценное?
- Ничего, кроме книг. Впрочем, откуда мне знать? Вы ведь придете проститься с ним, Илларион?
- Непременно, Марат Иванович. Вы не расстраивайтесь так...
- А что же мне еще делать, Илларион? Я ведь только и могу, что расстраиваться.
- Простите, это я, конечно, глупость сморозил. Просто растерялся. Даже не знаю, что сказать.
- И не надо ничего говорить. Словами его не вернешь. Ах, Матвей Исаакович, Матвей Исаакович... Пережить сталинские лагеря и вот так погибнуть... Что это делается на свете, Илларион?
- Не знаю, Марат Иванович.
- Ну до свидания, Илларион. Прости, что испортил тебе день.
- О чем вы... До свидания.
Илларион положил трубку и долго смотрел на телефон, борясь с желанием разбить ни в чем не повинный аппарат о стену. "Что-то много смертей в последнее время, - подумал он. - Люди вокруг гибнут, как на войне. А меня ни тут, ни там ничего не берет. И, как и там, бесит ощущение собственного бессилия. Не спас, не уберег, не оказался вовремя рядом..." Забродов вдруг заметил, что, придя с улицы, забыл переобуться и теперь оставляет за собой грязные следы. Он пошел обратно в прихожую, по дороге рассеянно отметив, что как-то уж очень сильно наследил. Конечно, он осматривал розетку, провод, возвращался за ножом, искал изоленту, но все равно, следов было многовато.
И, похоже, не все следы были его.
Он замер на пороге прихожей, лихорадочно пытаясь сообразить, что бы это могло значить. Дверь была заперта, это он помнил четко. Впрочем, подобрать ключи - не проблема. Особенно для специалиста. Опять не сменил замки, дубина, мимоходом обругал он себя. Учат тебя, учат... Очередная кража?