- А чего толкать-то будем? Моряка твоего, что ли?
- Не. Мы рыбы наловим и Людке, продавщице, толкнем. И ей навар, и нам на опохмелку.
- Какая рыба, -- простонал Митяй, придерживая обеими руками голову. Смотри, чтоб рыба тебя не поймала. Ты как хочешь, а я сейчас удочку не подниму.
- Какая, на хрен, удочка! Мы ее того... ну, ты в курсе.
- Это гранатой твоей, что ли? В нашем пруду? Ты че, блин, по зоне соскучился?
- На Белое поедем, - не сдавался Дуб. - Там место глухое, ни одна б... не услышит, и рыбы прорва, хоть ж... ешь.
- Далеко же! - взмолился Митяй. - Двадцать верст в один конец!
- За полчаса доедем, - кивнул Дуб в сторону сиротливо торчавшего посреди двора "Днепра". Митяй заметил, что переднее сиденье уже успела обгадить какая-то предприимчивая курица. - Полчаса на озере, полчаса обратно, всего будет полтора. И сразу к Людке за пол-литрой. Ты прикинь: полтора часа, и ты в порядке. А так ведь целый день промаемся.
- Может, Сидоровна нальет? - с надеждой предположил Митяй.
- Ага, - сказал Дуб, - нальет. Беги, разевай хлебало. Кто ее позавчера перед магазином за вымя хватал, молочка просил?
- Кто? - с интересом спросил Митяй, дивясь, как это он пропустил такой цирк и в то же время терзаясь смутными подозрениями. Подозре1й1я немедленно подтвердились.
- Во дает, блин! - восхитился Дуб. - Я думал, ты помнишь. Я ж тебе, козлу, говорил: не жри ты этот денатурат, на кой хрен он тебе сдался...
- Я, что ли?..
- А то кто! Я думал, пришибет она тебя, насилу отобрал.
- Да, - опечалился Митяй. - Не нальет. Надо ехать, блин. У тебя штанов лишних нету?
Через полчаса, громко тарахтя ржавым глушителем, старый "днепр" с коляской лихо выскочил на верхушку поросшего соснами бугра, при этом едва не перевернувшись! Дубовец резко затормозил, и Митяй, судорожно цеплявшийся за него всю дорогу, со всего размаха воткнулся носом в спину приятеля.
- Да полегче ты, гондон одноглазый!
- Ты, кстати, не помнишь, кто мне вчера в глаз запузырил? Хорошо запузырил, гад, не видать ни хрена...
- Ты бы в зеркало на себя посмотрел. Вылитый Кутузов после Куликовской битвы.
- После Бородинской, тундра. В Бородинской битве ему глаз выбили.
- А кто выбил? - спросил Митяй, впечатленный глубокими познаниями ко-реша.
- Да хрен его знает. Немцы какие-нибудь. Псы-рыцари.
- Значит, и тебе тоже - псы-рыцари! - заржал немного отошедший на свежем встречном ветерке Митяй.
Внизу тот же ветерок легко морщил гладь озера, поднимая микроскопическую волну. Друзья извлекли из коляски заблаговременно надутую камеру от заднего колеса трактора и обломок доски, прихваченный запасливым Митяем в качестве весла. Следом они достали два больших прозрачных мешка, в которых когда-то хранились минеральные удобрения, и какой-то небольшой, но увесистый предмет, старательно завернутый в мешковину.