– Как она тебя, а? Павел Иннокентьевич, как она тебя красиво?
С того момента Кормухин возненавидел Ларису и перестал с ней здороваться.
А та однажды спросила у Бархаткова:
– Скажите, пожалуйста, Станислав Семенович, у Павла Иннокентьевича есть жена?
– Нет, Лариса.
И тогда девушка подошла к Кормухину и попросила прощения. Но Кормухин хоть и простил Ларису, все равно рядом с ней чувствовал себя неловко.
А вот для Бархаткова и Пескаренко взаимоотношения их друга и коллеги с женщиной из охраны стали темой постоянных шуток. Они придумывали всякие курьезные ситуации, в какие якобы попадает Павел Иннокентьевич, и хохотали до упаду, чем и злили Кормухина, и одновременно веселили.
– Ну что, тебе выходить, Паша? – сказал Станислав Семенович Бархатков, когда коричневый микроавтобус подъехал к дому Кормухина.
Один из охранников открыл дверцу и пошел проводить ученого. Вскоре вернулся.
Олег тронул охранника за плечо.
– Все нормально? У него в квартире не было женщины?
Бархатков улыбнулся:
– Мне нравится, Олег, когда ты шутишь, а не изводишь себя всякими грустными мыслями.
– А что мне еще остается, Станислав Семенович?
Сколько бы я себя ни изводил умными мыслями, это ничего не изменит. Я прекрасно понимаю… – и Олег взглянул на крепкий, стриженый затылок охранника, вглядывающегося в ветровое стекло.
– Да, ты прав. Не все так просто и легко, как Хотелось бы.
– Вы знаете, взяли одного из охраны…
– Кого? – придвинувшись вплотную к Олегу, спросил Бархатков.
– Я просто видел, как его вели через двор.
– Да, наверное, конкуренты.
– Какие к черту конкуренты?! Наверное, ФСК, – тихо, почти беззвучно прошептал Олег.
– Нет, нет, что ты! Насколько мне известно, мы спрятаны и законспирированы так, что до нас невозможно добраться. Может, это просто были какие-то внутренние разборки, – сказал Бархатков.
– Может, – пожал плечами Пескаренко, и его лицо вновь стало мрачным и сосредоточенным.
– Да не думай ты ни о чем! Не изводи себя!
– Я не об этом сейчас думаю.
– Ну и хорошо.
– Я думаю об одной формуле, об одной простой схеме, – Олег вытащил из внутреннего кармана блокнот, ручку с золотым пером и принялся объяснять Станиславу Семеновичу одно свое наблюдение за поведением вещества при высокой температуре.
– Любопытно, любопытно… – Бархатков протер носовым платком линзы очков и попросил водителя остановиться.
Тот прижался к бордюру и затормозил. Охранник с изумлением повернул голову. Два человека, склонившись над листками бумаги, о чем-то ожесточенно спорили. Их разговор был абсолютно непонятен, ученые оперировали сложными формулами, какими-то числами, чертили графики.