- Вот что, - холодно сказал Сергей Дмитриевич, брезгливо вытирая испачканные о черенок лопаты пальцы краем халата. - Сейчас раскопаете эту могилу, - он кивнул на смешанную с цементом глину у себя под ногами, - и закончите колодец, а завтра пойдете на сборочный, бетон кидать... Учтите, я проверю.
- Ты на часы-то смотрел? - медленно закипая спросил Стась. - Ишь, раскомандовался...
- Повторять не буду, - отчеканил Сергей Дмитриевич. - Хочешь работать - работай, а не хочешь - пойдешь за ворота. И не надейся, по собственному желанию я тебе уволиться не дам. Пойдешь по статье, за пьянку на рабочем месте... С такой записью тебя уборщиком в морг не примут.
- Какая пьянка? - вскинулся Стась. - Ты мне наливал?
- Экспертиза? - с холодной улыбкой предложил Шинка рев.
Стась увял.
- Бери лопату, калека, - сказал он Мишане.
- А? - не понял тот.
- X., на! - рявкнул Стась. - Лопату, говорю, бери, раствор откапывай, кирпич подавай, баран ты долбанный... Работать надо! Зря ты так, Митрич, закончил он, повернувшись к Шинкареву.
Сергей Дмитриевич резко повернулся на каблуках и широко зашагал прочь, сильно отмахивая рукой. Другая рука судорожно шарила по карманам - он опять забыл, что давным-давно бросил курить.
Вернувшись в цех, он обнаружил, что забыл еще кое о чем: сегодня в цеху выдавали зарплату, и первые ласточки уже возбужденно переминались возле закрытого окошка табельной, выходившего на лестничную площадку. Лестница вела на второй этаж, к раздевалкам и душевым, и это было удобно: по дороге на работу рабочие опускали пропуска в прорезанную в окошке щель, а на обратном пути табельщица Вера возвращала их владельцам, В дни получки вместе с пропуском работяга получал свои кровные, и тогда во всех окрестных гастрономах случался аншлаг, переходивший в народное гуляние.
Сергей Дмитриевич внезапно понял, что сегодня он впервые за много лет с удовольствием примет участие в этом гуляний, и нетерпеливо постучал в дверь табельной.
- На часы погляди! - раздраженно отозвалась из-за двери табельщица.
Сергей Дмитриевич поморщился; и эта туда же!
"Посмотри на часы..." Посмотрела бы ты на мои часы, сучка... Нет у меня часов!
- Верунчик, это я, Шинкарев. Открой, золотце.
- Какие вы все ласковые, когда получкой пахнет, - проворчала Вера, впуская Сергея Дмитриевича в тесную каморку, где круглый год стоял неприятный запах - у табельщицы было собственное понятие о личной гигиене, и Сергей Дмитриевич, попадая сюда, старался дышать через раз.
Сунув ком разноцветных бумажек в карман брюк, он вышел из табельной и, спустившись на первый этаж, в комнату мастеров, повесил каску в шкафчик и сменил халат на кожанку. Куртка почти высохла и только у пояса неприятно холодила ладонь. Шинкарев рывком задернул "молнию" до самого верха, нахлобучил на голову шляпу и двинулся к выходу, но тут на столе зазвонил телефон.