– Ну и как тебе? – продолжал интересоваться Самойленко. – Круто?
– Круче некуда.
– Я знал, что вы начнете канитель разводить, – кивнул Тарасов. – Ничего, потом спасибо мне скажете. Надо просто называть вещи своими именами. Прошу любить и жаловать: наш новый спонсор, Костромин Михаил Эдуардович.
Достав из кармана водительские права заложника, он протянул их Ди Каприо, стоявшему ближе всех. Тот обратил внимание не на фамилию, а на транспортное средство:
– «Опель-Астра».
– Не шестисотый «мере», – стал оправдываться Тарасов. – На тех с шофером ездят.
– А этот сам был за рулем? – спросил Самойленко.
Тарасов привел нового «спонсора» совсем недавно и по-настоящему еще ничего не успел рассказать.
– Неужели такого барыгу, как ты, подсадил?
Жутковатая улыбочка появилась на лице бывшего замкомполка.
– Да нет, я не пытался вызвать сочувствие.
Просто показал ему пушку на заправке, сообщил, что он теперь мой шофер.
– Приятная новость.
– Где теперь тачка? – Сиверов пристально посмотрел в васильковые глазки.
Он еще не решил для себя, как быть. Заложника, понятное дело, надо отпустить и как-то убедить его забыть о случившемся, не заявлять по горячим следам в милицию. С Тарасовым еще сложнее. Выгонять опасно, оставлять тоже. Связать по рукам и ногам во избежание еще худших выходок? А дальше? Как таскать его с места на место?
Тычками дула в спину? Вряд ли его напугаешь таким образом. Напугать легко Костромина – респектабельного, здравомыслящего, в очках с тонкой золотой оправой.
– Где тачка?
– На обочине. В километре отсюда? – рявкнул Самойленко.
– Тише, мыши, кот на крыше, – невозмутимо отреагировал Тарасов. – Или вы за время моего отсутствия закупили эти склады с потрохами, наняли охрану в бронежилетах? Нет, не заметно.
Тогда пищать надо под сурдинку.
– Чего нам бояться? Стукача ведь больше нет, слава героям, – ядовито процедил Самойленко.
– Слава нам с Жорой, – кивнул Тарасов. – Если тебе точно нечего бояться, поезжай в Москву, потусуйся на Красной площади с воздушными шариками в руках. Пока не хочется? Вот и я о том же. Рано еще шуметь, товарищ сержант.
Тарасов ненавязчиво отметил разницу в их прежнем статусе. Прежде он себе такого не позволял.
– Так где конкретно машина? – решил все-таки уточнить Сиверов.
Не надо поддаваться искушению сразу применять жесткие меры. Безумец – самый опасный противник, его действия невозможно просчитать.
В импульсивном выбросе его сила и ловкость могут многократно превысить возможности нормального человека. Пусть лучше успокоится, расслабится.
Тарасов хотел того же самого от своих товарищей по команде: