Спускаясь по лестнице, он закурил еще одну сигарету, чувствуя себя, вопреки ожиданиям, помолодевшим лет на десять. На ум ему пришло услышанное где-то выражение «экстремальный тип» – похоже, что сказано это было про него.
Он сел в машину, отъехал от дома на три квартала и остановился напротив телефона-автомата. Перейдя улицу, он вошел в кабинку и уже снял с рычага трубку, когда раздавшийся позади визг тормозов заставил его резко обернуться.
Перед его машиной наискосок, наглухо заблокировав «Лендроверу» выезд с места парковки, остановился черно-белый милицейский «уазик». Сирена молчала, но казавшиеся бледными в дневном свете красно-сине-белые огни на его крыше ритмично мигали, словно блюстители порядка возвращались с дискотеки или с карнавала. Два автоматчика в бронежилетах, осторожно вытягивая шеи, заглядывали в окна «Лендровера», держа оружие наготове.
– Ла палома, адье, – тихо сказал Илларион Забродов, повесил трубку на рычаг и неторопливо, но и без лишней медлительности покинул место событий.
Он позвонил из автомата, расположенного в вестибюле нового, с иголочки, торгового центра, расположенного на параллельной улице. Честно говоря, он предпочел бы местечко поуединеннее, но все встречавшиеся ему по пути уличные таксофоны были, как принято выражаться, разукомплектованы, то есть выглядели примерно так же, как рейхстаг после победного штурма Красной Армии.
Отгородившись спиной от сновавшей вокруг публики, наполнявшей просторный вестибюль похожим на морской прибой гулом голосов, Илларион набрал номер, не значившийся ни в одном телефонном справочнике, доступном широким народным массам. Ждать ответа пришлось долго. Илларион уже решил, что ему не повезло, и собрался повесить трубку, когда на том конце провода раздался щелчок, и знакомый голос отрывисто произнес:
– Да?
Ох, подумал Забродов, плохи мои дела… Друг Андрюша, похоже, не в настроении.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – сказал он деревянным уставным голосом.
– Вы не туда по… А, это ты. – В голосе полковника Мещерякова не слышалось радости. – Перезвони позже, у меня совещание.
– Стоп, – сказал Илларион, – так не пойдет. Никакого «позже» может не быть.
– Опять? – обреченно спросил Мещеряков. – О господи… Это срочно?
– Срочнее не бывает, – виновато сказал Илларион. – Прижали нас к Дону красные банды… Учти, я звоню из автомата, так что разгоняй своих бездельников побыстрее.
– Не командуй, – понизив голос, огрызнулся Мещеряков.
Иллариону было слышно, как он сказал кому-то: «Докладывайте, докладывайте, майор! Я слушаю», – сказал резко, так, что Забродов искренне посочувствовал майору, которого наверняка хорошо знал. – Говори, – еще тише сказал Мещеряков в трубку.