Машина медленно ехала рядом.
– Да ты что, очумел, почему не останавливаешься?
– Хочешь – пристраивайся.
Злясь, Мещеряков ехал рядом. Машина ползла как черепаха, а Илларион бежал и бежал. Вести автомобиль медленно, куда труднее, чем быстро, а потому Мещеряков устал куда больше бывшего инструктора, когда Забродов свернул на аллейку небольшого скверика.
– Эй, погоди!
Забродов бежал, не останавливаясь. Чертыхаясь и матерясь. Мещеряков припарковал машину, закрыл дверцу и заспешил вслед за своим знакомым, который уже нарезал круг за кругом возле старого фонтана. Рядом с Забродовым Мещеряков смотрелся нелепо – в длинном плаще, в начищенных до блеска ботинках, в костюме и при строгом галстуке.
– Ты можешь остановиться?
– Нет. Пристраивайся, будем делать зарядку вместе. Приседания.
Прохожие поглядывали на странную пару. И хотя не таким, как все был Забродов в своем камуфляже, но странно для них смотрелся почему-то полковник Мещеряков, мерно расхаживающий рядом с приседающим на одной ноге Илларионом.
– У тебя крыша поехала.
– Думаешь, я со службы ушел и, как все пенсионеры, умом тронулся?
– Похоже на то.
– Ошибаешься, я всегда был нормальным и теперь не изменяю своим привычкам.
От приседаний Забродов перешел к отжиманиям.
Он отжимался от края фонтана, от камня, покрытого ледяной коркой.
– Давай на спор, кто больше отожмется!
– Ты же уже раз сорок отжался.
– Не страшно, начинай вместе со мной, все равно выиграю.
– Ты бы хоть домой меня пригласил.
– Не могу, ремонт, все в побелке.
– Брось, ты же там сегодня ночевал.
Закончив считать отжимания на цифре шестьдесят, Забродов резко выпрямился и тут же принялся боксировать с невидимым противником, резко уклоняясь от воображаемых ударов.
– Ты как сумасшедший смотришься!
– Мне плевать.
– Тобой начальство интересуется.
– Мещеряков, добавь, твое начальство, а не мое. Я теперь человек свободный. Что им от меня надо?
– Просто так, хотят узнать как жив-здоров.
– Врешь.
– Консультация им твоя нужна.
Забродов на время опустил руки и ровно, будто до этого стоял целую вечность, сказал:
– Передай моему бывшему начальству, что никаких консультаций Забродов давать не может.
– Это еще почему?
– Передай, что я пребываю в глубоком маразме, что у меня поехала крыша, возникла мания преследования. Скажи, что я по всему городу собираю бродячих котов и селю их у себя в квартире. И они все уже так загадили, что потолок у соседей снизу протек.
Мещеряков отступил на шаг и осмотрел Забродова с ног до головы. Тот говорил с таким видом, будто бы излагал сущую правду.
– А может, ты, Илларион, в самом деле котов бродячих и собак насобирал?