Мимо уха что-то пронеслось с противным визгом, и Валерий понял, что Бог не внял его молитвам, и удивился, потому что не слышал выстрела. Когда вторая пуля выбила грязевой фонтанчик из лужи прямо у него под ногами, он понял, что стреляют из пистолета с глушителем, и подивился такой деликатности, совершенно несвойственной Банкиру. Он прыгнул в сторону, как заяц, и третья пуля, вместо того, чтобы ударить его в затылок, тоже “ушла за молоком.” До спасительного автокрана оставались считанные метры, и Валерий поднажал было, но тут из-за покосившейся, распространяющей густой запах солярки громадины вышли еще двое, и тот, что был покрупнее, коротко и глухо ударил не успевшего затормозить Валерия монтировкой по голове и живо отступил в сторону, пропустив падающего Студента мимо себя и успев еще раз с хрустом ударить его монтировкой по голой спине.
Валерий плашмя упал на дорогу, разбив лицо и даже не почувствовав этого. Сознание ускользало, возвращалось и снова ускользало с частотой переменного тока, и это мерцание вызывало мучительную тошноту, которая была гораздо хуже боли в голове и спине. Медленно, с трудом повернув голову, он увидел притаившийся за автокраном черный “БМВ” и издал горький кашляющий смешок: выходило, что он совершенно напрасно драпал босиком, как комдив Чапаев от белых. “Только зря запыхался”, — подумал он и поискал глазами выпавший из руки пистолет, но тут его снова ударили монтировкой по спине, и, со странной отрешенностью слушая, как хрустят ребра, он понял, что его убивают. Еще он понял, что они собираются сделать это медленно, и решил, что потерпит — в конце концов, все это страшно до тех пор, пока не начнется, а потом остается только дотерпеть до конца, который, рано или поздно, приходит всегда. Черт, как глупо получилось, подумал он, пытаясь приподняться на дрожащих руках и падая под новым ударом.
С топотом набежали те трое, что гнались за ним от дачи.
— Хватит, Борода, — сказал запыхавшийся голос, — надо кончать.
Человек с монтировкой отступил на шаг, и за долю секунды до того, как пуля пробила его череп, Валерий услышал глухой, с присвистом хлопок. Длинноствольный “люгер” коротко подпрыгнул в обтянутой черной перчаткой ладони, распростертый на дороге человек дернулся один раз и затих.
— Грузите, — сказал стрелок, свинчивая глушитель и убирая пистолет в карман. — Да аккуратно, не запачкайте багажник. Кто-нибудь видел эту бабу?
— Может, ее здесь и не было, — предположил Борода, все еще поигрывая монтировкой. Было видно, что он не успел до конца отвести душу.