- Руби, руби, секира, руби, - гулко и пьяно подхватил его слова Бьерн, которому, похоже, поднадоели мудрствования Глама. - ...Руби, руби, секира, руби.
Из дальнего угла комнаты кто-то зычно икнул и подхватил запев Бьерна, сопровождая каждое "руби" ударом секиры по скамье. Лицо у пристроившегося к ним юнца стало ошарашенным и даже слегка испуганным, как будто он ожидал, что могучие асы вот-вот покарают дерзновенных за непочтение. Но никакая молния не ударила в придорожный кабак, вообще ничего необычного не произошло, только к Бьерну и проснувшемуся буяну присоединилось еще несколько голосов, среди них сына Эгиля, который к тому же отбивал такт ударами ножа по столу. С каждым ударом острие на полпальца уходило в грубые некрашеные доски.
Скагги не мог потом сказать, когда и откуда возник этот неприметный человек с лицом зауряднее не бывает и в самой заурядной одежонке. То ли сам сын Хьялти слишком был занят, будто затянут в распускающийся магическими костяшками на грязном столе водоворот судьбы-удачи, то ли человек этот ходил неслышно или соткался прямо из воздуха - Скагги, а сидел он лицом к входу, не видел, как он входил. Человек сидел в уголке, надвинув на глаза капюшон плаща, будто монах, о каких частенько рассказывали водившие корабли на юг купцы, сидел и тянул брагу. Человек явно присматривался к могучему дану (и немудрено, огромным ростом, шумным голосом, бездонной глоткой он явно привлекал к себе всеобщее внимание) и его товарищам, но, кажется, не спешил вмешаться в "ворожбу на судьбу", как назвал это Бьерн.
Руби, руби, секира, руби...
- Мой господин.
Человек тронул Грима за плечо, чтобы привлечь внимание поющего. Все так же Грим на каждом ударном слоге ударял в стол тяжелым ножом.
Руби, руби, секира, руби.
Сын Эгиля досадливо сбросил с плеча руку, и на указательном пальце незнакомца блеснуло вдруг серебряное кольцо.
- Господин, - окликнул его незнакомец снова.
Руби, руби...
- Уйди, - пьяно огрызнулся Грим.
- Грим... - незнакомец снова тронул крючконосого за плечо.
Руби...
Незнакомец повысил голос, чтобы перекрыть рев Бьерна и топот его собутыльников. Вот он склонился к Гриму, одна рука его поднялась, чтобы отбросить капюшон, и тут из тени выступило лицо. Не оборачиваясь, лишь привстав со скамьи - Скагги так и не понял, как это было проделано, - Грим махнул себе за спину, собираясь, наверное, отмахнуться от прилипалы: поскольку в замахе успел повернуть руку, отчего рукоять тяжелого ножа ударила незнакомца в лоб.
- Отойди.
Руби, руби, секира, руби...
- Но...