- Это не пожар был, - неожиданно вмешался Скагги, он уже оправился настолько, что смог сесть без посторонней помощи. - На нашу усадьбу напали, я насчитал пару дюжин человек...
- И ты бежал? - теперь неприязнь и обвинение зазвенели уже в голосе Бьерна.
- Тровин приказал мне, - снова принялся горячо оправдываться парнишка. Он, мне тогда показалось, заранее откуда-то знал, что они придут. Хотя, да возьмет меня Хель, я не слышал цокота их копыт. А Тровин... Тровин еще с вечера велел мне седлать коня... И когда окружили усадьбу, он сказал, что руны на дощечке важнее, чем его жизнь. - Голос Скагги предательски дрогнул. - И еще он сказал, что свое он здесь совершил.
В комнате снова повисло молчание, Скагги украдкой взглянул на крючконосого Грима и увидел, что лицо у того не гневное, а очень серьезное, усталое и какое-то даже печальное. Скальды обменялись взглядами.
- Нам нужна его память, - подвел итог размышлениям Бранр.
Грим вздрогнул, он давно уже отвык от того, чтобы кто-то читал его мысли, отвык от этого ощущения единения мастеров рун, как, впрочем, давно уже позабыл, что значит думать не только за себя и во благо одному себе.
К тому времени, когда они добрались до переправы через Рив, похмельный звон в голове Грима сменился тупой ноющей болью. Сама голова, казалось, готова была вот-вот расколоться на части. На душе было отвратительно, хотелось рухнуть хоть на голую землю, и спать, спать, спать... Хотя какое там спать, сновидения его теперь будут полны невнятных образов и тревожных знамений. Принесла нелегкая этого Бранра с его кольцом. В необходимость своего присутствия в Фюркате Грим не верил. Отец при смерти? Ну так для воина рана в бою - пусть и смертельная - не в диковину, смерть в бою - прямая дорога в Вальгаллу...
Плот перевозчика маячил у противоположного берега реки. Натянув поводья, Грим медленно, совсем как старый Глам, спешился, чтобы никаким резким движением не усилить ненароком головную боль.
- Эй, там! - окликнул Бранр дремавшего на деревянном настиле перевозчика, и Грим невольно поморщился.
Усиленный эхом крик заставил перевозчика вскочить на ноги, причем в руках у него тут же оказался обнаженный короткий и широкий меч. Завидев четырех, на первый взгляд, мирных путников, он наградил их щербатым оскалом.
- Переправишь нас?
- Едва ли кто переберется на ту сторону сам, так?
Грим с трудом удержался от какого-нибудь язвительного замечания.
- Значит, переправишь?
- За гривну.
Гриму хотелось не то зажать уши, чтобы не слышать этого перекрикивания, не то наградить перевозчика стрелой, чтобы покончить наконец с перебранкой. Будто прочитав его мысли, вооруженный перевозчик махнул рукой, мол, сейчас буду, и, орудуя шестом, погнал свой плот через реку.