Адам насмешливо взглянул на меня:
— Будь уверена, мне не придется напоминать об этом, Аннабель.
— Всегда-то вы подшучиваете надо мной, дядя Адам.
Он похлопал меня по руке:
— Прости старика. Ведь я помню тебя еще девочкой с очень серьезным выражением лица.
Я ласково улыбнулась ему:
— Как славно, что Джаспер возвращается.
— Да.
Когда Адам ушел, я в сопровождении собак поднялась в детскую, чтобы пообедать с Джайлзом.
***
В день возвращения Стивена солнце освещало сквозь туманную дымку золотые пшеничные поля. Ветер доносил аромат скошенных трав. Лошади стояли на небольших выпасах, лениво помахивая хвостами. На фоне синего неба трава на склонах Даунза казалась зеленым бархатом.
В последнее время Джайлз увлекался рыбной ловлей, и мы провели вдвоем несколько часов на озере. Мое старое платье покрылось пятнами от сидения на траве. Коса падала на спину, на ногах были стоптанные ботинки. Предстань я в таком виде перед Джералдом, он сказал бы, что я похожа на крестьянскую девушку.
Как только мы вернулись домой, я отослала Джайлза в детскую, а сама задержалась с экономкой миссис Нордлем, советуясь с ней, как приготовить пойманную рыбу. Я все еще была в зале, когда к дому подъехал наемный экипаж и остановился перед величественной парадной лестницей Уэстон-Холла.
Услышав стук колес, Ходжес выглянул из высокого окна возле двери, увидел ветхий экипаж и прищелкнул языком. Но вдруг дворецкий выпрямился и отпрянул от окна.
— Боже! — воскликнул он. — Да это же мистер Стивен!
Ноги мои приросли к мраморному полу.
— Мистер Стивен? — Стройная изящная миссис Нордлем затрепетала от восторга. — Миледи, вы слышите? Прибыл мистер Стивен!
— Слышу, — отозвалась я.
Ходжес, широко распахнув парадную дверь, быстро вышел на ступени, залитые жарким послеполуденным солнцем.
— Мистер Стивен! — Он сбежал по каменной лестнице. — Добро пожаловать домой!
И тут, впервые за пять лет, прозвучал голос Стивена:
— Спасибо, Ходжес, рад видеть вас.
Колени у меня подкосились, во рту пересохло, сердце неистово колотилось.
«Держи себя в руках, Аннабель!» Я несколько раз глубоко вздохнула, стараясь не поддаваться слабости. Стивен вошел и, увидев меня, замер. Стоя на черно-белом мраморном полу, разделенные, как мне казалось, бесконечно большим расстоянием, мы пристально смотрели друг на друга.
Стивен выглядел почти так же, как и прежде, но что-то в нем неуловимо изменилось. Каштановые, с рыжеватым отливом волосы, прямые брови, тонкий, с горбинкой — следствие перелома — нос, красиво очерченный рот, глубокие голубые глаза — все это было до боли знакомым. Однако черты лица словно определились и обозначились резче. Может, юношеская мягкость исчезла под лучами жаркого солнца Ямайки?