В пустынном холле, превосходящем размерами все наши прежние жилища, нас встретил дворецкий и провел через большую, отделанную позолотой залу в гостиную. Там нас ожидал граф и его сыновья.
Меня поразила высота потолков, украшенных росписью и лепниной. Дом напоминал дворец, и я трепетала при мысли, что мне придется здесь жить. Граф взял мою руку, поцеловал меня в лоб и сказал, что я очень похожа на маму. Потупившись и разглядывая мыски своих крошечных башмачков, я что-то пролепетала в ответ.
Мама старалась очаровать сыновей графа. Джералд смотрел на нее как завороженный, чем, конечно же, доставил маме удовольствие. Восторженно отозвавшись о его красоте, уме, обаянии, она спросила мальчика, как идут занятия.
Стивен слушал мою мать молча и смотрел на нее, как мне показалось, чуть презрительно. Затем его темно-голубые глаза обратились на меня. На худом мальчишеском лице они казались необычайно большими, вдумчивыми и проницательными.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Восемь.
— А мне девять.
Я кивнула.
Граф попытался привлечь внимание мамы к другому сыну:
— Стивен еще не учится, Регина, но учитель считает его очень способным мальчиком.
— Весьма приятно, — сказала мама. — Но почему же ты не учишься, Стивен?
Мальчик ничего не ответил, но одарил маму все тем же презрительным взглядом.
— Стивен болел весь прошлый год, — ответил за него граф, — и мы решили повременить с его занятиями.
Мама посмотрела на тщедушного мальчика:
— Жаль, что ты так долго болел.
— Спасибо, — сказал Стивен.
— Что же с тобой приключилось?
— У меня был жар, — объяснил Стивен. — Но сейчас я чувствую себя лучше.
Подняв свои безукоризненно правильные брови, мама обратила взор на графа.
— Мы так и не знаем, чем он болел, — проговорил тот. — Однако теперь мальчик как будто поправился. — Понизив голос, он добавил:
— Думаю, Стивен сильно горевал о матери.
Мальчик метнул на отца раздраженный взгляд.
«Так вот оно что! — подумала я. — Он невзлюбил мою маму по той же причине, что и я его отца».
— Разве не странно называть такую молодую красивую леди мамой? — заметил Джералд.
Вид Стивена ясно свидетельствовал о том, что он скорее умрет, чем выговорит это слово.
Этот мальчик нравился мне все больше и больше.
— Можешь называть меня Региной, — сказала моя мать Джералду.
Я уже точно знала, что буду называть графа не иначе как «сэр».
В гостиную с подносом в руках вошел лакей в голубой ливрее с золотым шитьем.
— А, — оживился граф, — теперь мы утолим жажду. — Он окинул взглядом Стивена и меня. — Садитесь, дети, мама нальет вам лимонаду.
Перед одним из огромных, до самого пола, двустворчатых окон стояли чрезвычайно неудобные позолоченные стулья и столик, на который лакей поставил поднос. Граф и Джералд сели рядом с моей матерью, Стивен и я