Дождавшись, когда Анна отправится спать, я поднялась в свою комнату, разложила обличительные бумаги на постели и принялась внимательно их читать. Отец мой собрал впечатляющее досье на каждого из пяти, включая газетные вырезки из светской хроники. Полагаю, таким образом он выгадывал момент, когда лучше подступить с вымогательствами. Читать все это оказалось весьма занимательно, хотя и противно.
Как бы то ни было, свидетельства и улики выглядели неопровержимо. Иначе, думаю, никто из этих джентльменов не согласился бы раскошелиться.
Я подтащила к постели старинное дубовое кресло, разложила бумаги на пять аккуратных стопок на тканом покрывале и принялась заново их перечитывать.
Первым в списке шел мистер Джордж Эшертон. Отец поймал его, когда тот играл крапленой колодой карт в клубе «Брукс» — одном из самых фешенебельных клубов Лондона. Из записок отца я узнала, что мистер Эшертон был старый холостяк и жил в доме своей матери.
Следующим значился сэр Генри Фаррингдон. Сэр Генри женился на богатой наследнице из провинциального городка. По-видимому, ее отец сумел так распорядиться деньгами, что держал сэра Генри в черном теле. Понятное дело, тому вовсе не хотелось, чтобы его жена узнала о хорошенькой танцовщице, которую он себе завел.
Как только я прочла, что сэр Генри женат на провинциалке, я сразу же потеряла к нему всякий интерес. У нее наверняка не было ни связей, ни знакомств, которые могли бы оказаться мне полезны.
Следующей жертвой моего отца оказался граф Марш Он подходил для моих целей. Во-первых, он был женат. Во-вторых, супруга его происходила из аристократического рода и вращалась в самых модных светских кругах. Но, просматривая газетные вырезки, которые собрал мой отец, я узнала, что репутация графа была сильно подмочена. Не стоит доверяться такому ненадежному джентльмену.
Далее следовал мистер Чарльз Говард. Восемь месяцев назад мой отец заметил, что мистер Говард использует весьма искусно спрятанное зеркало, чтобы подглядывать в карты своих партнеров. Мистер Говард был молод и уже обременен малолетними детьми. Вряд ли он сможет быть мне полезен, решила я.
Последним шел граф Уинтердейл. Он во всех отношениях был для меня подходящим кандидатом. Лишь одно обстоятельство несколько смущало меня — он единственный из всех пятерых уплатил отцу только спустя почти год.
И тут я наткнулась на газетную вырезку из «Пост», в которой сообщалось, что в этот сезон Уинтердейлы собираются впервые вывезти в свет свою дочь леди Кэтрин Мэнсфилд. Эта новость меня окрылила.
«Прекрасно!» — мысленно воскликнула я. Если Уинтердейл собирается вывозить в свет свою дочь, то почему бы мне с помощью шантажа не вынудить его заодно и меня представить обществу?