— Тогда кто же я, по-вашему, мисс Ньюбери? Кровь прилила к моим щекам.
— Вы мой опекун, но только понарошку, — пробормотала я.
Он посмотрел на меня, как на несмышленого младенца.
— Ну тогда как ваш опекун «понарошку» я требую, чтобы вы назвали мне имена тех четверых.
— Ну хорошо, хорошо, — недовольно пробурчала я. — Кроме мистера Эшертона, которого вы уже знаете, там значился сэр Генри Фаррингдон.
Он бросил на меня удивленный взгляд.
— А я и не знал, что Фаррингдон посещает игорные дома.
— Думаю, дело в его… э-э-э… подруге, — неохотно пояснила я. — Сэр Генри не хотел, чтобы о ней узнала его жена.
— Софи Генри, — подхватил лорд Уинтердейл. — Как же, знаю, знаю. Бедняга Фаррингдон боялся, что про любовницу узнает супруга, а тесть откажет ему в деньгах.
— Откуда вам известно, что ее зовут Софи Генри? — подозрительно осведомилась я.
— О, Софи уже не один год живет в Лондоне, — последовал беспечный ответ. — Она привыкла блистать, но тут прогадала: у Фаррингдона не было тех денег, которые имелись у ее бывших покровителей. Он содержал ее на деньги жены, а это могло ему дорого стоить в случае огласки. Я вполне допускаю, что Фаррингдон готов был заплатить сколько угодно — ему есть что терять.
Со стороны лорда Уинтердейла было не очень-то прилично обсуждать со мной дам полусвета, но я понимала, что наши с ним отношения едва ли вписываются в привычную схему «джентльмен — леди». Поэтому я рассудила, что возмущаться в данном случае — верх лицемерия, и продолжила:
— Следующий — мистер Чарльз Говард. Он нахмурился.
— Чарли Говард? Я знал, что он игрок, да в придачу слабовольный дурак, но никогда не думал, что все настолько серьезно.
— Да. Он отослал отцу кучу жалостливых писем, но папу не тронули его мольбы. Он выжал из него почти тридцать тысяч фунтов.
— Говард не мог заплатить такую сумму.
— Он написал папе, что получит деньги у ростовщика.
В ветвях деревьев прошелестел ветерок. Воздух был напоен запахом трав и цветов — уже появились первые нарциссы, маргаритки, примулы и лютики.
Лорд Уинтердейл промолвил:
— Мисс Ньюбери, ваш досточтимый батюшка был отменным негодяем.
Я скорбно вздохнула:
— Боюсь, что так.
Мы обогнули озеро и приблизились к выходу из парка.
— И кто же последним попал к нему в лапы? — мрачно спросил меня лорд Уинтердейл.
— Граф Марш, — ответила я.
Молчание. Затем:
— Повторите-ка, будьте любезны.
— Граф Марш, — послушно повторила я.
— Чудесно. — Сарказм в его голосе был едким, словно кислота. — Лучше не бывает. Граф Марш, мисс Ньюбери, один из самых опасных и беспринципных людей во всем Лондоне. Пожалуй, из тех, кто опаснее его, можно назвать только меня.