— Хочу проверить, не зашито ли в ней чего. Вдруг валюта?
— Отставить разговоры. И песика не потроши. Ты же не кореец какой! Прощупай и верни. — Она обернулась к Фризе: — Откуда у вас такой хороший песик?
— Понимаете… Моя жена уехала. За границу. И сына отсудила. А он мне на прощанье подарил. В окно машины бросил. Незаметно от матери. Когда я на проводы пришел.
— Вот как! Что ж вы себе сынка не оставили?
— Суд решил.
— Пили?
— Пил. Остался без работы. Без квартиры. — Фризе подумал: «Самое время всплакнуть. Особенно на груди у этой милиционерши».
Чубайс положил терьера на коробку рядом с остальным барахлом. Смотрел он на женщину виновато.
— А как же квартиру-то прохлопали? — с интересом спросила майорша. — Продали?
— Жена продала, когда я был в командировке.
— Эх! Зла на таких мужиков не хватает! Как вы стерву от порядочной женщины отличить не можете? Куда она уехала? В Тель-Авив?
— В Америку.
— Без разницы. — Милиционерша строго посмотрела на Чубайса: — Ты иди, Степаныч. Сейчас сразу два международных прибывают. А на перроне никого.
— Этот деятель без документов, — наябедничал младший лейтенант. — Прибыл к нам из второй столицы. Мало нам своих…
— Иди, иди! Разберусь.
Когда рыжий мент ушел, женщина сама сложила вещи в сумку. Терьера несколько секунд подержала в руках. Погладила. Спросила с улыбкой:
— Не кусаешься?
Фризе чуть было не предложил ей собачку в подарок. Но вовремя спохватился — с подарками сына, увезенного в Америку, так легко не расстаются.
Глядя на то, как свободно и просто, без брезгливости, обращалась милиционерша с его старым тряпьем, он подумал — женщина всегда остается женщиной. Даже если она и майор милиции. Без капризов делает о работу. А еще ему показалось, что майорша не очень-то удачлива в личной жизни, Уж слишком гневно высказывалась по адресу стерв, заполучающих в мужья порядочных мужчин.
— Проводите меня до отдела? — спросила — Тут недалеко.
«Вот так-то, братец. До отдела! А ты уже губы развесил. Решил, что отпустит», — подумал Владимир. Он взял сумку, повесил на плечо и поплелся вслед за ней.
— Вас как зовут?
— Володя. Владимир Петрович.
— А меня Анастасия Викторовна. Настя. Вы что, Володя, так сутулитесь? У вас же хорошая фигура.
Фризе промолчал.
— Я слышала, в Питере трудно найти работу. Чем вы там занимались?
— Да так… Перебивался с хлеба на квас.
— А все же?
— Осветителем на «Ленфильме» работал.
— Как интересно! Многих актеров знали?
— Знал. — Фризе подумал, что она начнет сейчас расспрашивать о ленинградских знаменитостях, но милиционерша не стала развивать тему.