— Будете искать в Москве работу?
— Уже ищу.
— Держитесь подальше от вокзалов. У нас бомжи сейчас не в почете. Особенно на нашем вокзале. И на Киевском. Да и вообще в Центральном районе.
— Бомжам нигде почета нет.
— И на Степаныча, на Чубайса, зла не держите. В Москве на днях чепэ произошло. Никто вслух ничего не говорит, но бомжей на каждому шагу хватают. Доллары ищут. — Последнюю фразу Анастасия Викторовна прошептала ему почти на ухо. Потом достала из сумочки визитную карточку. — Здесь есть домашний телефон. Позвоните, если туго придется. Я помогу. У меня соседка по даче ищет одежного человека, чтобы пожил осень и зиму. Постерег. Вы же надежный? Правда?
Фризе не смог удержаться от улыбки:
— Скажешь тоже, Анастасия. Надежные поди по вокзалам не шастают.
— Ну вот и договорились. Только не тяни со звонком. Я соседку предупрежу. И еще. Один знакомый велел передать — сегодня в полночь на бомжей облава. Остальное ты знаешь.
Она помахала ладонью. В глазах женщины Владимир уловил сочувствие. Особое сочувствие. Не к себе лично, а как бы ко всем, кто в таком сочувствии нуждается. И потому не обидном.
«Мужиков я провел, — думал Владимир, медленно идя по Брестской улице. — И Чубайс меня за настоящего бомжа принял. И тот битый, как его? Памперс. А вот женщина сразу раскусила. Подальше, подальше от них надо держаться, от добрых баб».
Но о симпатичной майорше Анастасии он думал с удовольствием. На визитной карточке следователя транспортной милиции майора Калашниковой Анастасии Викторовны значились два служебных телефона. А третий, домашний, был приписан карандашом. Фризе дал себе слово, что, как только вернется к нормальной жизни, обязательно позвонит по нему. Даже если Рамодин будет возражать.
Фризе все дальше и дальше уходил от Белорусского вокзала. Постепенно его шаги становились все медленнее и медленнее. А рядом с неуклюжим серым утесом Дома кино Фризе и вовсе остановился: «Чего ради я дал деру? Ну поймает меня рыжий жулик в погонах. Посадит в камеру вместе с другими бомжами. Что и входит в мои планы. Неудобно будет предстать перед майоршей? Кому неудобно? Владимиру Фризе? Так его нет. Уехал за границу. А бомжу Володьке плевать на сантименты. У него вместо совести — голодный желудок. Обманывать не краснея — его профессиональное достоинство. Так он же ей такую историю скормил про ребеночка! Соврет и еще. Будет знать, кому можно верить, кому ни за какие коврижки нельзя. Тоже мне следователь! Не зря ей Рамодин доверился!»
Настроив себя на воинственный лад, Владимир почувствовал облегчение. Уверенность вновь вернулась к нему. Он круто развернулся и чуть не сшиб с ног темнорожего бомжа Памперса. Тот стоял у края тротуара и, держа в распухшей ладони бутылку пива «Балтика», принюхивался к открытому горлышку.