Гао понимал, что по-настоящему богат и счастлив будет тот, кто не жалеет старого, кто найдет в себе силы и ловкость устроиться в новой жизни, хотя бы эта новая жизнь и не нравилась.
Мысли Гао, как мыши, забегали в поисках трещины, лазейки, в которую можно было бы проскочить.
"Построят церковь! Мои должники будут ходить богу молиться; что толку в обществе, когда будет поп в золотой одежде, он станет следить за каждым шагом гольдов. И этот поп - торгаш! А тут еще, как назло, мешается Ванька-купец..."
Утром Гао весело суетился, стараясь угодить Оломову.
- А блохи-то есть у тебя, - пожаловался исправник.
- Ночью блохи меня на воздух поднимали, - сказал Тимошка.
Поговорили о делах. Исправник спросил про нового работника Сашку-китайца, есть ли у него вид на жительство. Гао попросил все уладить. Исправник обещал.
- Церковь - это хорошо! - воскликнул Гао. - Моя скажет всем гольдам, чтобы крестились. Кто не крестится - будет худо!
- И священник будет жить здесь. Ему построим дом.
Лавочник боялся, что поп, отец Николай, сам торгаш, запретит гольдам торговать с "домом Гао".
Исправник не отрезвел еще от вчерашнего. С утра он выпил стакан коньяку и совершенно опьянел.
- Эх ты, китаеза!.. - вдруг схватил он Гао за косу.
- Ой-е-ха! - увернулся купец. - Пошути, пошути ваша! Как смешно! Гао подобострастно захихикал. - Наша хочет тоже деньги давать на церковь, но наша боится. Можно?
- Конечно, можно!
- Кони готовы! - вошел Тимошка.
Исправник браво поднялся. Купцы подали ему шубу, и все вышли из лавки.
Зазвенели колокольцы.
- Э-эх! Залетные!.. - с берега вмах пустил коней Силин и вытянул бичом барабановского гнедого, шедшего "гусевиком". Он недолюбливал этого коня, как и самого Федора.
"Славно!" - думал Оломов. Он объехал все китайские лавки от Хабаровки. Везде ему давали взятки и подарки, но Гао оказался щедрей всех. И эти сигары! "Эх, если бы меня назначили в область, где не было бы русских, а были б одни китайцы!" - кутаясь в шубу, мечтал пьяный исправник.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Пришла почта. Из кошевки, сбросив меховое одеяло, вылез Иван. Он без шубы, в старом пиджачке.
- А где же твое имущество? - спросил Егор.
Рыжебородый, в высокой шапке и рыже-белой собачьей шубе, Егор Кузнецов, казалось, стал вдвое больше. Иван увидел его еще издали. Светлым пятном бродил Егор по релке перед черным лесом.
- Я нынче все продул дочиста, - ответил Бердышов.
- Что так? - удивился Егор и не мог удержаться - улыбка поползла по губам.
- В карты играли, и все, что у меня было, спустил до нитки. Вот погляди, в чем я есть, - ни денег, ни мехов, ни товаров. Беда, шубу продул и даже собак. Хабаровка - самое разбойничье место.