- А що я могу поделать, товарищ сержант, колы мои мати и батько наградили меня таким мокрым носом? - отзывается на шутливое замечание любимого сержанта Карп Селивоненко. - Вин сразу слюнявится, як только почуе запах пищи. - Заметив санинструктора Петренко, Селивоненко кривит свой нависший над верхней губой забавно тонкий нос-хоботок: - Особливо мокреет вин, як почуе поблизости запах горилки...
- Наверное, твой нос кое-что почуял в сумке у Петренко, - улыбается Сероштан. - Ты что там, Сидор, прячешь от православного люда?
- Военная тайна, товарищ сержант, - усмехается Петренко.
Минометчики с интересом прислушиваются к шутливому разговору, затеянному Сероштаном. Их лица просветлели, на губах заиграли улыбки, ложки живее застучали о котелки.
Подойдя ко мне, Петренко доложил:
- Товарищ комроты! Во время обстрела ранен Шлевко.
- Опасно?
- Нет, царапнуло осколком. Перевязал. На батальонный медпункт отказывается идти.
- Пусть остается, - разрешаю я. - Только проследите, чтобы рана не загноилась.
Засунув ложку за голенище, иду во второй взвод. А за спиной снова слышу голос Сероштана, прерываемый громким смехом.
"Какой молодец! - думаю я. - На душе кошки скребут, а умеет себя пересилить и в трудную минуту ободрить товарищей".
В безоблачном утреннем небе, будто коршун, парит зловещая "рама". И словно холодный ветерок пробежал по спине. Мы молча следим за разведчиком, так как уже знаем, что появление его не предвещает ничего хорошего: теперь нужно ждать скорого "визита" бомбардировщиков. Но что такое? "Рама" вдруг быстро развернулась на сто восемьдесят градусов и устремилась на запад. Оказывается, эта неуклюжая с виду двухвостая машина обладает великолепной скоростью! А в солнечных лучах блеснули крылья кургузых краснозвездных "ястребков". Они устремились вслед за фашистским самолетом.
- Давай, давай! - кричат вокруг, словно летчики могут их услышать.
Я почувствовал, что тоже невольно шепчу:
- Давай, давай, братцы! Догоняй!
Так хотелось, чтобы "рама" не донесла в свой штаб собранные ею сведения.
День проходит неожиданно спокойно. Даже появление "рамы" не имело последствий. Немцы, получив отпор и убедившись в прочности обороны, подтягивают силы и ведут тщательную подготовку. На опушке леса вспыхивают солнечные зайчики от вражеских оптических приборов; враг изучает наши позиции. Предстоит тяжелая схватка. Мы запасаемся патронами и минами. Гранат нам не выделили. Однако опыт, полученный в предыдущих боях, подсказывает, что всякое может случиться.
Охрименко, умевший быстро заводить дружбу, выпросил немного гранат в соседнем батальоне, командир взвода снабжения которого оказался его земляком. Мы сделали из них несколько связок. Танков мы по-прежнему опасались больше всего: не забыли, как они утюжили наши окопы, заживо зарывая укрывавшихся в них бойцов.