- Что-то ночью будет: ведь не зря там появился сам товарищ полковник. Может, и до нас черед дойдет, товарищ комроты? Як вы думаете?
Я пожал плечами. Неожиданно возникший рядом Стаднюк мрачно пошутил:
- Ну вот, господа немцы отправились ужинать, а там и спать залягут. Можно и нам передохнуть.
Слова младшего политрука были недалеки от истины. Немецкая пунктуальность в первые недели проявлялась и на войне: в 5 часов - завтрак, в 12 - обед, а примерно в 21 час - ужин. Поэтому с наступлением темноты становилось, как правило, сравнительно тихо.
В минометной роте в живых остался 31 человек. Девять из них, легко раненных, Охрименко привел ко мне.
- Вот, товарищ лейтенант, - сердито докладывал он, - не хотят, едят их мухи, ехать в санбат. Веди нас, говорят, к командиру. Що робить, товарищ лейтенант?
Среди "упрямцев" вижу Сероштана, У него забинтованы обе руки. Вид измученный. Подхожу к нему:
- Надо, Василий Андреевич, подлечиться, потом еще повоюешь...
- Разрешите остаться, товарищ лейтенант! - Сероштан старается принять бравый вид. - Вот тальки шею задело, а на руках... Так... це ж царапаны!
Заметив мое колебание, Сероштан нахмурился:
- В расчете некому огонь вести. Стеклов убит. Степушкин ранен. Так что каждый на счету... Да и за погибших посчитаться надо.
Растроганно гляжу на бойцов и вдруг чувствую, что предательская влага туманит мой взор. Разрешил некоторым остаться в строю, а Степушкину категорически приказываю идти в медпункт. Петренко доложил, что нога у него распухла, рана загноилась. Степушкин молча прикладывает руку к пилотке и пытается повернуться кругом, но от боли едва удерживается на ногах Я успеваю поддержать его.
- Подлечитесь и возвращайтесь. Мы еще повоюем вместе... Степушкин отвечает крепким рукопожатием.
В третьем часу ночи на левом фланге батальона разгорелась яростная перестрелка. Беспрерывно строчили пулеметы и автоматы, в воздух взлетали ракеты. Фашисты открыли ураганный артиллерийско-минометный огонь. Лишь на рассвете он начал стихать. Не дождавшись вызова, я побежал к комбату уточнить обстановку. Капитан Тонконоженко встретил меня насмешливой улыбкой:
- Ну что, минометчик, проспал? А мы тут дали фашистам прикурить!
Из объяснений Тонконоженко я понял, что ночной контратакой соседнего полка и левофланговой роты нашего батальона вклинившиеся фашисты были выбиты. На этот раз пунктуальность подвела немцев. Ночная контратака застала их спящими. В роту возвращаюсь в приподнятом настроении: урок, преподанный фашистам, укрепил веру в наши силы. Поэтому начавшуюся в восемь часов артиллерийскую подготовку противника мы восприняли спокойно. Уверенно отразили атаку фашистской пехоты наши стрелковые роты. Минометчики помогли им метким огнем.