– Мне в голову пришла мысль получше! – сказал он шепотом. – Видишь двух мальчиков у автомата с пивом?
Снеер незаметно обернулся. «Мальчики» были метра по два ростом. Лица – последних шестиряков.
– Лучше, чем скрываться, – пояснил Прон. – Да и где спрятаться? Сейчас, когда у меня нормальный Ключ, я могу платить им желтыми.
– И во что же тебе это обходится?
– По желтому ежедневно плюс жратва.
– Дороговато, – заметил Снеер, окидывая критическим взглядом обоих горилл.
– Надеюсь, скоро я смогу их уволить.
– Крикни сюда одного из своих защитников, – Снеер хитро усмехнулся.
Прон махнул рукой. Подошли оба.
– Посмотрим, стоите ли вы тридцати пунктов в месяц! – Снеер поставил локоть на крышку ближайшего стола.
Через минуту оба лежали. Их мины, как и Прона, выражали совершеннейшее изумление.
– Надо вам еще потренироваться, детки! – небрежно бросил Снеер.
– Как ты это делаешь? – Прон не мог прийти в себя от удивления, а пристыженные гориллы ретировались в угол зала.
Снеер оставил вопрос без ответа. Спросил об Алисе, но Прон последнее время не видел ее ни разу. В автомате администрации Снеер узнал, что в почтовом ящике его ждет письмо. Он сунул Ключ в контрольную прорезь и спустя минуту держал в руке конверт. Фамилии отправителя не было.
На маленьком клочке неразрушающейся бумаги оказалось несколько написанных в спешке слов:
«То, что ты взял, спрячь получше. Отдашь потом. На обороте твой заказ. Б.»
На оборотной стороне карточки был отпечатан на машинке текст песенки. Снеер спрятал листок в конверт и сунул в карман, так как со стороны ресторана приближался Прон.
– У меня просьба, – сказал Снеер, вынимая пачку бумаг. – Спрячь в свой ящик. Когда-нибудь забегу.
– Нечисто?
– Пожалуй, да.
– Лады! – Прон сунул брошюры за пазуху. – Надолго исчезаешь?
– Понятия не имею. Но до утра буду здесь. А если та девушка…
– Я помню, что надо сказать, – усмехнулся Прон. – Ну, удачи, старик!
Снеер шел по пляжу, поглядывая на озеро. Ветер был крепкий, паруса яхт шныряли по заливу, какой-то женский экипаж с писком тонул у самого берега, пытаясь поставить на киль перевернувшуюся лодку.
Только что, по дороге сюда, Снеер приметил в уличной толпе девушку, которая издали показалась ему Алисой. Он погнался за ней, проскальзывая между прохожими, но догнав, убедился, что это ошибка.
Теперь он не мог отделаться от мысли о ней. Чувствовал, что где-то далеко позади остаются и этот город, и эта девушка. Ощущение было такое, будто заканчивается определенная глава в его жизни, что-то радикально изменяется, отрезая ему возможность возврата к ленивому, беззаботному существованию человека, использующего лишь частицу своих возможностей. Он предчувствовал, что именно теперь начнется «настоящая» жизнь, отличающаяся от того условного спектакля, в котором он до сих пор выполнял роль статиста. Чувствуя это, он одновременно понимал, что отступать уже не может.