Ближе к светцу, за прялкой, сидела хозяйка с испитым, изможденным лицом; на ней - старенький заплатанный сарафан, темный убрус, плотно закрывающий волосы, на ногах лапти-постолики.
В простенке на лавке дремал старичок в убогом исподнем; по рубахе его ползали тараканы, но старик, скрестив руки на груди, покойно похрапывал, топорща седую патлатую бороду...
Иванка и Васюта поздоровались; хозяйка молча кивнула и продолжала сучить пеньковую нитку. Ребятишки, перестав возиться, уставились на вошедших.
- Присаживайтесь, - сказал Сидорка и кивнул хозяйке. - Собери вечерять.
Хозяйка отложила пряжу и шагнула к печи. Поставила на стол похлебку с сушеными грибами, горшок с вареным горохом, горшок с киселем овсяным да яндову с квасом, положила по малой горбушке черного хлеба, скорее похожего на глину.
- Не обессудьте, мужики. С лебедой хлебушек, - молвил Сидорка.
- Ситник у боярина столе, - усмехнулся Иванка. - Князь Андрей Телятевский собак курями кормил.
- А че им не кормить? Собаку-то пуще мужика почитают, - хмуро изропил Сидорка и толкнул за плечо старика. - Подымайся, батя. Вечерять будем.
Старик перестал храпеть, свесил ноги с лавки, потянулся, подслеповато прищурив глаза, посмотрел на зашельцев.
- Никак, гости у нас, Сидорка?
- Гости, батя. Заночуют.
Старик повернулся к божнице, коротко помолился и сел к столу.
- Далече ли путь, ребятушки?
- На Дон, отец, - ответил Болотников.
- Далече... Вот и наши мужики туды убегли. А и пошто? Поди, хрен редьки не слаще.
- Скажешь, отец. На Дону - ни владык, ни бояр. Живут вольно, без обид.
- Ишь ты, - протянул старик. Помолчал. В неподвижных глазах его застыла какая-то напряженная мысль, и Болотникову показалось, что этот убеленный сединой дед с чем-то не согласен.
- А как же своя землица, детинушка? Нешто ей впусте лежать? Ну, подадимся в бега, села покинем. А кто ж тут будет? На кого Русь оставим, коль все на Украину сойдем?
- На кого? - переспросил Болотников и надолго замолчал. Вопрос старика был мудрен, и что-то тревожное закралось в душу. А ведь все было ясно и просто: на Руси боярские неправды, они хуже неволи, и чтобы избавиться от них, надо бежать в Поле... Но как же сама Русь? Что будет с ней, если все уйдут искать лучшую долю в донские степи? Опустеют города и села, зарастет бурьяном крестьянская нива...
И это неведение смутило Болотникова.
- Не знаю, отец, - угрюмо признался он.
- Вот и я не знаю, - удрученно вздохнул старик.
Болотников глянул на Сидорку.
- Уложил бы нас, друже. Уйдем рано.
Светя фонарем, Сидорка проводил гостей в горницу. В ней было чисто и просторно, от щелястых сосновых стен духовито пахло смолой. На лавках лежали постилки, набитые сеном.