— На всех остальных скалах тоже по гремучнику, — странным голосом сообщила Каландра.
Я осмотрел вершины. И точно — каждую из четырёх увенчивал гремучник.
И с верхушки кедрового дерева, с самой его высокой ветки возьму я отросток и посажу его своею рукой на высокую гору…
— Хорошо, сдаюсь. — Я поднял руки, стараясь, чтобы голос не выдал ни досады, ни усталости. — Как же они туда забрались?
— Ведь ты тоже думаешь, что здесь что-то не так? — негромко спросила она.
Я беспомощно развел руками.
— Не могу разобраться в своих чувствах. Что-то здесь не так, это верно. Но понятия не имею, что именно.
— И я тоже, — выдохнула Каландра. — Терпеть не могу, если чего-то не знаю. — Она махнула рукой на одинокий гремучник, росший в каком-то полуметре от края. — Давай-ка посмотрим.
Стоя у окна моей комнатки-ячейки на сто двадцатом этаже в здании «Карильона», я понятия не имел ни о какой фобии. Но приблизиться к краю отвесного утеса даже при небольшом ветре, пускай на высоте вдесятеро меньше, чем здание в Портславе, было совсем другим делом, и мне пришлось буквально заставлять себя преодолеть последнюю пару метров.
— На мой взгляд, картина вполне обычная, — проговорил я, опускаясь на колени перед гремучником.
— Этот камешек крепковат, чтобы в него внедряться, — заключила Каландра, царапнув ногтем по краю одной из трещин в скале. — Для спор, или чем они там размножаются, необходима какая-то трещина или, по крайней мере, углубление, чтобы из них что-то выросло.
Я раздумывал.
— Возможно. Но с другой стороны, трещин здесь в избытке.
— Или еще один вопрос — почему он здесь один. — Она медленно покачала головой. — А вот этого мы и не знаем.
Я снова поглядел на гремучник. Грибовидное растение росло прямо из скалы, из ее вершины, а вокруг не было ни одного растения, ни живого, ни засохшего. Может быть, они располагают мощной корневой системой, позволяющей добираться до какого-то значительного запаса азотосодержащих соединений внутри самой скалы? В её глубине?
— А ведь может быть и так, что они любят места, где есть выбросы от установок плазменного бурения, — предположил я, и если в моих словах был юмор, то лишь самая его малость.
Каландра зябко повела плечами и едва слышно проговорила:
— Ох, не нравится мне все это.
Я раздумывал. Если мы действительно находились над гнездом контрабандистов…
— И мне тоже.
Неуверенно, если не сказать недоверчиво, она потянулась к гремучнику и дотронулась до оболочки растения. Потом убрала руку и со вздохом поднялась с колен.
— Ничего здесь нет. Пошли отсюда.
Повернувшись, мы направились туда, где закончился подъём, и начали спускаться.