— Они очень хотят общаться с нами, — пробормотал я Айзенштадту.
— Ух-ух-ух, — заворчал он. И снова: — А почему они так долго ждали и сами не шли на контакт?
— Тише, — успокоила нас Каландра. — Жоита, есть что-нибудь, что они хотели бы сообщить? Или то, что они от нас скрывают? Что-нибудь, о чем мы у них не спрашивали?
— Я… я не знаю. — Лицо Загоры снова напряглось, она пыталась сосредоточиться. — Что-то есть. Что-то очень важное. Но я не могу… Я не могу этого точно вспомнить.
— Что-то, что может быть связано с поисками мёртвого гремучника? — спросил Айзенштадт.
Растерянность, замешательство.
— Я… не знаю.
Я услышал, как Айзенштадт пробормотал проклятие.
— Это нас ни к чему не приведет.
— Может быть, — высказался я. — А может, как раз приведет. — Я перехватил взгляд Каландры. — Тебе никогда не приходилось в детстве у себя в Бетеле играть в «выбывалки»?
Она недоуменно посмотрела на меня, потом ее лицо прояснилось.
— Да, играла. Можно и здесь попробовать, во всяком случае, не повредит.
— Что не повредит? — насторожился Айзенштадт.
— Игра называется «выбывалки», иначе говоря, процесс отсева, — стал объяснять я. — Вначале это было лишь игрой детей Смотрителей, но мне известно, что те же методы использовались и в серьёзной терапии. Сейчас нужно назвать какие-то темы, общие темы, и проследить, на какие из них её мозг отзовется.
— Когда вы используете спецнаркотики, то обычно добираетесь лишь до уровня самого сознания, но не глубже, — добавила Каландра, уже предвидя следующий вопрос. — А в этом случае можно забраться и чуть поглубже — и, если на сознательном уровне есть заблокированный участок, то можно его обойти.
— Значит, сейчас нам нужно лишь присоединить к ней датчики и попытаться проследить, что из этого получится? — спросил Айзенштадт.
— Да, но следует помнить, что датчики зафиксируют лишь саму её реакцию, не больше, — напомнил я ему. — А мы с Каландрой сможем попытаться ощутить и её эмоции при этом.
Он сморщился, потом всё же кивнул.
— Хорошо, давайте попробуем.
Я снова повернулся к Загоре, и мне стало вдруг совестно — она лежит здесь, а мы все втроем обсуждаем, что будем с ней делать, будто она какое-то бессловесное подопытное животное. Но если бы это ее как-то задевало, от меня бы не ушли ее негативные эмоции.
— Вы готовы? — спросил я. Она кивнула.
— Давайте.
Ничего.
— Оборона. Крепость. Тела-дома.
И опять ничего.
— Солитэр, — вставила Каландра. — Сполл. Божественный Нимб. Люди. Страх. Недоверие.
— Ну и что? — пробормотал Айзенштадт.
— Минутку, — проговорил я. — Небольшая вспышечка всё же была… — Страх, Жоита? Страх перед нами? Страх смерти? — И ещё вспышечка.