— Никаких, — убежденно заявил Айзенштадт. — Даже если бы преступники были. Нарушение этой юридической традиции имело бы для Рыбаковой последствия, равносильные самоубийству. Солитэр тут же потребовал бы ее смещения с поста губернатора, и Патри пришлось бы немало поплясать, чтобы ублажить их всех.
И все как один возопили: Прочь его! Дайте вам Варавву!
— Понимаю, — пробормотал я, стараясь, чтобы огорчение было не очень заметно.
Рэндон откашлялся.
— Бенедар… назовите мне, пожалуйста, истинную причину того, что вы потащили с собой на Сполл Пакуин. Вы хоть чего-нибудь сумели этим добиться? Что-нибудь отыскать?
Наша одиссея преследовала цель обнаружить секретную базу контрабандистов. С тех пор так много всего произошло, что я успел забыть об этом.
— Нет, сэр, — вынужден был признаться я. — Если бы у нас было больше времени… — я беспомощно пожал плечами.
— А что же Служба безопасности Солитэра? — не отставал Рэндон. — Полагаю, что хоть кто-нибудь из них, хоть один человек, заинтересован в том, чтобы помочь нам.
Я покачал головой. В памяти всплыло лицо адмирала Фрейтага, каким я видел его во время последней встречи. На нем читалась непреклонная решимость бороться с контрабандистами.
— Я беседовал с адмиралом перед тем, как отправиться на Сполл. Он ни в чём не был заинтересован так, как в быстром и окончательном решении этой проблемы.
— Ни в чем ином?
— Решительно. — Я вздохнул. — Должен заявить, что я целиком разделяю его точку зрения.
Рэндон скривился в очередной раз, но я чувствовал, что он готов поверить сказанному.
— Понимаю. Ладно, расскажете мне обо всем этом в другой раз, когда у нас будет побольше времени. А сейчас, — он стал искать глазами Айзенштадта, — доктор, что вы думаете по этому поводу?
Айзенштадт покачал головой.
— Ничего, кроме того, что мы уже обговорили. Я направлю свою собственную петицию и пошлю весточку Фрейтагу, чтобы он отправил своих людей на транспортные корабли «Эйч-ти-ай» для контроля за зомби. Больше ничего не приходит в голову.
Рэндон кивнул.
— Я должен поискать кое-что относительно неофициального участия во всем этом «Эйч-ти-ай». И если что-то обнаружу, то сделаю все, чтобы принудить их к отступлению.
— Да, это стоит попробовать, — согласился Айзенштадт. — Ну, а теперь… мне хотелось бы от всей души поблагодарить вас за поддержку, мистер Келси-Рамос. Всего вам хорошего, и держите меня в курсе дела.
— Непременно. До свидания, доктор.
— До свидания.
Айзенштадт выключил дисплей, и на несколько секунд воцарилось молчание. Затем он поёрзал в своем кресле.
— Мне просто хотелось, чтобы вы знали об этом разговоре, понимаете? — чуть ворчливо пояснил он.