За одиннадцать лет, проведенных вне дома, я вдруг разучился, позабыл, как вести себя при общении с другими Смотрителями, и то, до какой же степени можешь быть беззащитным в своей обнаженности перед этим всевидящим взглядом.
Я чуть было не повернулся и не бросился из этой каюты-камеры, но сдержался. Да будут благословенны милосердные: и им откроется милосердие… Возможно, это диктовалось страстным желанием доказать, что я не пустозвон.
— Можно задать вам несколько вопросов о совершенном вами преступлении? — Я все же сумел заставить себя произнести эти слова.
— С какой стати? — возразила она. — Что, старейшины решили дополнить каким-то новым ритуалом весь старый репертуар?
Я пропустил ее иронию мимо ушей, поскольку подходящего ответа у меня не нашлось.
— Мне необходимо поговорить с вами. Услышать, что вы по этому поводу думаете… о том, что… произошло.
Она пристально смотрела на меня, и я почувствовал, что постепенно прихожу в замешательство.
— Никто из Смотрителей не погиб. Ни из вашего поселения Кана, ни откуда-нибудь еще. Вы это хотели узнать?
— И это тоже, — признался я. Ощущение полной наготы моих мыслей не покидало меня.
Я был один на один с ней, безуспешно пытаясь спрятать от ее пытливого взора свои эмоции; но она не только читала их, как открытую книгу, а без всяких усилий с ее стороны схватывала их. Это превращало меня в ребёнка.
— Позвольте узнать, для чего вы пошли на это.
Она смотрела мне прямо в глаза.
— Я на это не пошла.
Секунды три я молчал, прежде чем понял, что не ослышался.
— Я… вы…
— Вы все правильно поняли. Я не убивала.
С минуту я безотрывно смотрел на нее.
— Не… — залепетал я, но слова мои глохли в тишине, как в вате. Я был уверен в том, что очень многое она от меня скрывала. Но всего ей скрыть не удавалось… причем я не мог воспринимать ее как лгунью.
— Не верите мне? — закончила она. — А я и не удивляюсь. Никто бы мне не поверил.
— Но, я имею в виду, что… — я осёкся, снова пытаясь обрести дар речи.
— Меня подставили, — тихо произнесла она. — И подставили весьма профессионально, да так, что большинство свидетелей с полной уверенностью указали на меня.
— А как же быть с тем меньшинством, которое отрицало? — не отставал я. — Были такие? Какие-нибудь странные психические улики? Господи, да ведь ваши собственные показания чего-нибудь да стоили?
Она взглянула на меня.
— Большинство показаний были безупречны, — повторила она. — А что до той части, которые были против… да на них не обратили внимания. — Она покачала головой и стала смотреть в сторону.
Я вздохнул, но прежде, чем я успел ответить, скорее почувствовал, чем услышал какое-то шевеление за моей спиной и, повернувшись, увидел стоявшего в дверях Куцко.