– А ты где?
– В кабаке. «На здоровье» называется.
– Лечишься?
– Да подлечился уже. Слегка. Но не до конца. Твою рожу увижу, может, стошнит. Глядишь и полегчает. Приезжай, а?
– Ой, Петя… – вздохнул Гурский. – Как-то не входило в мои сегодняшние планы нажираться. У меня завтра дела. А что случилось? Что-то голос у тебя нехороший.
– Да пошло оно все в жопу. А нажираться мы не будем. Зачем нам нажираться? Так… посидим культурненько.
– Ага. Конечно.
– Так ты подъедешь?
– А где это?
– Сейчас, у официанта спрошу.
– Так ты дай ему трубку, я сам выясню.
– Слушаешь? Большой, тринадцать. Это на Петроградской, недалеко от Тучкова моста.
– Ладно, найду.
– Давай быстрей, а? Не затягивай.
– Хорошо, – Александр повесил трубку.
– А чем Петр нынче занимается? – Андрей Иваныч усаживался вместе с Гур-ским в такси. – Я его лет десять назад, наверное, в последний раз видел. Он в милиции где-то вроде служил, да?
– В убойном отделе. Но он ушел оттуда, несколько лет уже как. В какой-то частной структуре сейчас. Охрана, еще там что-то… я толком и не знаю. Короче, разъезжает на джипе с БОЛЬШОЙ под мышкой и морды разные бьет время от времени.
– Зачем?
– Нервы… – пожал плечами Гурский. Выехав по Малому проспекту Васильевского острова на набережную, такси повернуло направо, постояло на светофоре и, перемахнув через Тучков мост, остановилось на перекрестке.
– Там дальше, на Большом, одностороннее, – повернулся к Александру водитель. – Можно по Пушкарской, а потом назад, но это крюк…
– Я знаю, – Гурский вынул из кармана бумажник. – Мы пройдемся, тут рядом.
– Там вот, по правой стороне, пожарная часть, а потом…
– Да найдем, найдем, спасибо, – Гурский протянул деньги.
– Счастливо.
– И вам того же. – Андрей, выйдя из автомобиля, кивнул водителю.
Адашев-Гурский захлопнул дверь машины и направился к подземному переходу.
Был мягкий августовский вечер.
– А вот ты, Александр, живешь в этом городе, – сказал Андрей Иваныч, не спеша идя по тротуару и разглядывая дома,– и ведь даже и не подозреваешь небось что это я его построил.
– Ты?
– Ну здрас-сте, а кто?!. Кто, по-твоему, способен нагромоздить столько красоты, Пушкин?
– Ленин.
– Ну уж нет. Ленин придумал мыло и спички.
– И построил Мавзолей.
– И построил Мавзолей, правильно.
Они вошли в ресторан.
Гурский поздоровался с встречающим гостей у входа метрдотелем и оглядел зал. За одним из столов, не сняв кожаной куртки, одиноко сидел Петр Волков. Увидев Александра, он приподнял руку.
– Ну привет,– Адашев-Гурский подошел к столу, отодвинул стул и, усаживаясь, кивнул на своего спутника. – Узнаешь?