«Нувориш» кивнул и сказал:
— Да-да, знаю. Все в порядке.
Нотариус выразительно посмотрела на Вадима, и тот виновато улыбнулся — прокол, с кем не бывает? Нет, но этот Палыч-то какой лох — просто чудо тамбовское! Его же теперь старики, окажись они жуликами, тысяч на пятьдесят «зеленых» «кинуть» могут! Вадим шумно сглотнул слюну. Старушке только справку достать, что ее муженек невменяемый, псих в последней стадии вялотекущей шизофрении, и все! Любой, даже самый негуманный суд признает сделку недействительной! Был в их риелторской практике такой случай… Дама одна свою квартиру в Сокольниках три раза продавала. Продаст, сделку по сумме БТИ оформит, а потом, через некоторое время, когда люди уже освоятся, ремонт сделают, заживут в счастливом неведении, предъявит своего сына на инвалидной коляске. Вот, мол, вернулся человек из Краснодарского края, а жить негде. Вадим не знал, сколько дамочка отстегивала адвокатам — наверное, немало, только все три раза дела она в суде выигрывала, получала назад свою квартиру, уплатив мизерную сумму по оценке БТИ, а на доллары, неправедным путем нажитые, наверное, сына лечила. Хорошо, бандитов на нее пока не нашлось… Нет, но Палыч-то какой сквалыга — шестьсот долларов пожалел!
Вадим ничего не сказал Кате, когда они вышли из кабинета нотариуса, промолчал и в БТИ, когда брали справку для Регистрационной палаты, но когда уже приехали в палату, окинул взглядом очередь перед кабинетом, отозвал Катю в сторону и прошипел, стараясь не замечать ее смазливого личика и дрожащих губ:
— За прокол будешь бабками отвечать. У тебя есть два варианта: дать взятку начальнице или просидеть полдня в очереди, дожидаясь, пока на тебя милость снизойдет. Вот и соображай.
— А сколько надо-то? — испуганно спросила Катя.
— Пятьдесят баксов, как с куста. Их с клиента дерут, но тут уж извините!..
— У меня с собой нету столько.
— Ищи! В общем, крутись, как хочешь, вызови Володю с машиной, съезди домой за деньгами, но чтоб через два часа все были в офисе — поедем старикам деньги отдавать, иначе банковский день кончится. — Вадим Георгиевич резко развернулся и вышел, не слушая задавленного писка бедной Кати.
Он поехал к Дине. Уже несколько лет его рабочий день делился на три части: на утреннюю, когда в нем кипела бешеная энергия и он носился по сделкам, до посинения разговаривал с клиентами, рылся в бумагах, искал новые объекты, договаривался о встречах, отчитывал подчиненных, точил карандаши и рвал сцепление на светофорах; на дневную — днем он отдыхал, играл на бильярде, в теннис, плавал в бассейне, ходил на массаж и в сауну, а потом, когда появилась Дина, стал ездить к ней. Дина была той самой девушкой из метро с золотыми попугаями в кольцах серег, которой он когда-то уступил место. Потом оказалось, что серьги эти подарил ей любовник-араб, и Вадим выкинул их из форточки с седьмого этажа, из ее общежитской комнаты. Впрочем, вернулись они, наверное, студенточке, а может, бомжи подобрали, загнали за пару бутылок торговке с рынка. Хорошая вещь была, изящная. Он такой больше не видел никогда. Даже когда в Эмиратах был, специально искал. «Нэту. Всякий золото есть, попугай — нэту». Она долго плакала. Сначала он просил у нее прощения, потом она у него — за свою беспутную жизнь… И ведь ездил он теперь к ней почти каждый день, все больше и больше прикипая, отдаваясь сладостному чувству. Третья, вечерняя часть его обычного рабочего дня была вялой, неторопливой, как рапидная съемка в кино. Он, не торопясь, ехал по городу, нехотя разговаривал с людьми, лениво пил сок и глазел по сторонам, замечая текущую поодаль от него жизнь — как китайский мудрец смотрит на реку… Возвратясь домой, он плотно ужинал и смотрел телевизор, а Сашка, как только что проснувшаяся канарейка, щебетала что-то о своих делах, проблемах — за жизнь…