- Никогда не знал, что это! - Буденный опять подкрутил усы. Его грубая, разбойничья натура взяла свое: он резко схватил девушку за плечи, с силой рванул к себе и поцеловал.
Казачка оттолкнула его и отпрянула в самый дальний угол сумрачной комнаты. Глаза у нее сверкали. Командарм задыхался от страсти и от любви.
- Красавица! Будь моей женою! - закричал он, подходя ближе и протягивая руки к девушке.
Та посмотрела внимательно.
- Нет, казак, не пойдет, - красавица покачала головой.
- Как не пойдет!? - Буденный нахмурился. - Да знаешь ли ты, кому отказываешь?!.. Да я в золоте тебя могу утопить! Глянь вот сюда! - и в руках у него сверкнуло богатое изумрудное ожерелье. - Нравится?..
Девушка отошла еще дальше и улыбнулась:
- Ты ничего не понял, казак!
- Что же это я, интересно, не понял, черт тебя побери! - нахмурился он. - Или ты забыла, девка, с кем разговариваешь? Да знаешь ли ты, что любая красавица Дона и Украины с радостью станет женой Семена Буденного!
- Я все хорошо знаю, - красавица подошла ближе, - но только я никогда смогу отдать свою руку бандиту.
Буденный опешил от неожиданности:
- Это еще что такое?!..
- Я никогда не стану женой бандита, - четко и ясно проговорила красавица, доставая руку из-за спины. В руке у нее блеснул маузер. - Меня зовут Таня Григорьева. Я дочь казака-офицера, которого ты убил.
Две черные тени вдруг откуда-то появились в комнате. Два пистолетных дула, сверкнув в темноте, смотрели на командарма в упор. Тот приподнял руки, и тут же, из кобуры у него выпорхнул пистолет, а из ножен - стальная шашка.
- Пора платить, командарм, - внятно проговорила одна из теней, и Буденный узнал девушку, расстрелянную по его приказу три недели назад. Пора заплатить за всё.
- Маша, что с солдатами, которых он притащил? - быстро спросила Таня.
Маша бросила на стол окровавленный нож.
- Двое готовы, третий ушел. - ответила она. - Поэтому нам надо надо спешить. Скоро будет погоня.
И командарм узнал Машу Григорьеву, которую он обещал пустить на ремни, и которая дважды уходила у него из под носа.
Больше он не успел ничего рассмотреть. Руки ему стянула твердая, тугая веревка, а на голову опустился широкий мешок. Спустя минуту он уже лежал на полу, крепко-накрепко скрученный веревками.
- Вот и олично! - воскликнула Маша. - Теперь ты уже никуда не уйдешь! Потащили его, живо!
Буденный почувствовал, как чьи-то грубые чужие руки схватили его за одежду и, словно бессловесного кабана, поволокли по жесткому деревянному полу.
Когда его вытянули наружу и уложили поперек седла, он начал ругаться: