ЦК ВЛКСМ, Смоленский, Орловский и Волгоградский обкомы комсомола посмертно занесли имя Самохина в свои книги почета..."
А вот что написал мне другой ветеран-катуковец Николай Биндас: "Я внимательно читаю все, что написано о нашей танковой бригаде. Прочел много интересного. Но вот что обидно: очень мало рассказано о замечательном танкисте Володе Жукове, который пришел к нам в дни боев в Подмосковье и дошел почти до самого Берлина - он погиб уже весной 1945 года.
В 1941 году мы воевали вместе, буквально бок о бок. И вот мне хочется рассказать об одном из труднейших боев той поры - о бое на Гжатском направлении, когда мы упорно пытались прорвать рубеж обороны гитлеровцев у одной рощи, которой тогда дали странное название "Аппендицит". К этому времени войска противника и наши значительно поредели. В подкрепление нам были подброшены стрелковые части из сибиряков. Из них создавались большие группы лыжников, которые совершали рейды в тыл врага и охотились за языками. Посылать в разведку танки по снегу толщиной в полметра было просто бессмысленно, да их в бригаде и осталось не так уж густо.
В 1-м батальоне А. Ф. Бурды оставалось в наличии пять-шесть тяжелых машин KB, и все они укрывались в снегу. Почти невидимые, они стояли, как крепости, в засадах и держали оборону. Во 2-м батальоне И. Н. Бойко было лишь три "тридцатьчетверки" с дизельными моторами.
Путь нашим войскам преграждала неширокая, но довольно длинная полоса леса, очень выгодная для обороны. Эта полоса была буквально напичкана немецкой артиллерией, минометами и охранялась авиацией. Опираясь на эту позицию, немцы причиняли большой урон нашим частям, пытавшимся наступать на г. Гжатск.
Холод все еще держался неимоверный. Дежурили в башнях поочередно, а спать хотелось зверски. Но разве можно уснуть, когда коченело все, несмотря на то, что были одеты очень тепло? Только после прогрева моторов мы немного согрелись. Но при реве моторов и немцы шевелились. Они опасались, что начинается танковое наступление или же подходят резервы, и сразу же открывали огонь.
Надо было пробиваться дальше на запад. И вот на рассвете на переднем крае появился сам Катуков, а с нам еще какой-то генерал. Они захватили с собой обоих комбатов, оделись в белые маскировочные халаты и отправились на рекогносцировку, продвигаясь по глубоким снежным траншеям.
В стороне парило торфяное болото. Слышались хлопки осветительных ракет, которые немцы запускали от вечерних сумерек до полного рассвета. Болото было небольшим, но показалось подозрительным - слишком парило; стало быть, недостаточно промерзло и могло в несколько минут проглотить наши машины, если бы они попытались тут пройти.