В комнате сразу же устанавливалась могильная тишина, изредка прерываемая дамской истерикой.
- Прошу кавалеров освободить карманы, - продолжал Лёнька, - а дамочек снять серьги, брошки и прочие оковы капитализма...
Спокойно и ловко он обходил гостей, вытряхивая из них бумажники, драгоценности и всё, что придётся.
- Дядя, не задерживайтесь, освободите ещё и этот карман... Мадам, не волнуйтесь, осторожнее, вы можете поцарапать себе ушко... Молодой человек, не брыкайтесь, вы не жеребёнок, корректней, а то хуже будет... Сударыня, у вас прелестные ручки, и без кольца они только выиграют.
Не проходило и десяти минут, как все уже были очищены начисто.
- Семе-э-н, - кричал Ленька в прихожую, и оттуда вразвалку, словно медведь, медленно и тяжело ступая, выходил огромный косолапый мужик с вытянутым, как дыня, лицом. - Семе-э-н, - продолжал Лёнька всё с тем же французским прононсом, - займитесь выручкой.
Помощник, сопя и тяжело вздыхая, укладывал в большой кожаный мешок груду часов, бумажников, колец и портсигаров.
За столом по-прежнему царила тягостная тишина. Когда Семён оканчивал свое занятие, Лёнька снова отсылал его в прихожую и садился к столу.
Он молча наливал себе бокал вина и, чокаясь с хозяйкой, пил за её здоровье.
Потом, сделав изысканный общий поклон, он удалялся, не забывая оставить в прихожей свою визитку.
Сообщников Лёньки, конечно, мало обманывала эта игра. Им было отлично известно, что Лёнька легко может сдать любого из них агентам угрозыска, а может просто пристрелить. Лёньку Пантелеева они знали, как человека на редкость безжалостного.
И вот сегодня этот самый знаменитый Лёнька Пантелеев сидел на скамье подсудимых и ждал своего приговора. Нэпманские сынки, жуирующие пижоны с Невского, скучающие холёные дамочки, не знающие, как им убить время, бледные, густо намазанные кокотки из Владимирского клуба, изящные барышни ученицы каких-то балетных студий, в неимоверном количестве расплодившихся в первые годы нэпа, элегантные шулера с надменными профилями и графскими титулами, упитанные мануфактурные короли из Гостиного в кургузых, по колено, коверкотовых пальто, входивших тогда в моду, и в соломенных канотье, с беспокойным блеском в глазах, важные, с благородными седыми буклями, в чёрных кружевах, содержательницы тайных домов свиданий с отменными манерами и повадками классных дам и юркие, быстроглазые опытные карманники с Сенного рынка - вся эта алчная, пёстрая, шумливая человеческая накипь тех лет стремительно захлестывала коридоры, проходы и лестничные площадки губернского суда.