Но нам на это плевать. Идем спокойно, по двадцать - тридцать километров за день. Постепенно утрачиваем чувство времени. Наступает ночь: останавливаемся на ночлег. Если устали: присаживаемся. Все остальное время маршируем, болтая по дороге.
***
Мигель ковыляет сзади. Он выбрил себе голову и потерял зуб в результате момента несдержанности с моей стороны, когда в очередной раз попытался что-то сыграть на своей трубе. Парень все время держит ее в руке и время от времени, без всякой видимой причины, извлекает из нее какие-то звуки. Под мышкой он держит Библию и небольшую круглую коробочку от растворимого кофе, в которой находится наш запас травки. В качестве дополнительного багажа он спрятал в задний карман небольшую, покрытую пластиком, бумажную шахматную доску и кулечек с фигурками, сделанными нами в Чаде.
Наша обувка давным-давно приказала долго жить, мы оба давно уже подрезали штанины своих джинсов. Мигель, словно тюрбан, носит на голове завязанную рубашку. При всякой оказии, то есть, не слишком часто, он смачивает ее водой из колодца: болотистой, с неприятным землистым запахом. На ногах у нас замечательнейшие африканские сандалеты, изготовленные из кусков шин. Мы совершенно черные, сожженные солнцем, идем по этой дороге уже весьма долго, но находимся в прекрасной кондиции. Единственная серьезная проблема - это нога Мигеля. Он где-то подцепил паразитов. Это малюсенькие, одно- двухмиллиметровые личинки, гнездящиеся под кожей ступней. Дыры, прогрызаемые этими созданьицами, в соединении с нашим неустанным марш-броском вызывают ужасные страдания. Вот уже с пару дней мы останавливаемся все чаще, чтобы сыграть в шахматы. Это позволяет Мигелю хоть немного передохнуть.
Во время этого безумного перехода я пережил два из самых памятных дамских приключений в собственной жизни.
Вот уже с пару километров назад мi заметили на горизонте одинокую хижину у дороги и постепенно приближаемся к ней, надеясь, что там удастся хоть чего-нибудь поесть.
Чем ближе мы подходим, тем сильнее и сильнее меня интригует определенная подробность. Напротив хижины перемещается небольшое бирюзово-синее пятнышко, прекрасно заметное на фоне красной земли. Еще несколько сотен метров, и уже не может быть никаких сомнений: это перемещается попка, сверху вниз, задок, кажущийся мне просто великолепным.
Эта выпяченная задница, закрытая синей юбкой, просто величественна. Совершенно поглощенная своей работой, растирающая просо в огромной, стоящей перед хижиной ступке женщина не слышит, как мы подходим.
- Добрый день!