12. Бутылка и пистолет.
Вовки не оказалось дома. Оказалось, что он уже здесь не живёт. А живут совершенно незнакомые мне, чужие люди. Они поселились тут четыре года назад и понятия не имеют, где теперь прежние жильцы - адреса те не оставили.
Я спускался по лестнице. За моей спиной печально и тихо скрипнула старая, пошарпанная подъездная дверь. Наверное, хорошо, что Вовки здесь больше нет. О чем бы я с ним говорил? Вовка не умел и не любил рассказывать, а что было рассказывать мне?
Правый боковой карман оттягивала бутылка "Кагора" - такая же ненужная теперь, как и пистолет с глушителем в другом кармане.
Я остановился. Куда идти? Идти было некуда. Я уже везде побывал. У ноги лежал раздавленный кем-то окурок. Рядом - смятая грязная бумажка, когда-то, при жизни, бывшая автобусным билетом. По своим делам полз муравей.
Тучи над городом продолжали сгущаться. С минуты на минуту мог ударить ливень.
13. Обратно на вокзал.
Откупорив "Кагор", я приложился несколько раз. Полупустую бутылку оставил возле лавочки. Бомжи допьют. Или какой-нибудь опустившийся бедолага. В Туапсе полно бедноты.
Потом я сходил к городскому причалу. Вот, здесь точно ничего не изменилось. Облущенные серые камни, потрескавшиеся и позеленевшие от морской влаги. И терпеливые волны, которые, удар за ударом, стучат о постройку причала, словно надеясь когда-нибудь обрушить ее. Но только это не так. Волнам все равно. И даже если этот причал рухнет, они по прежнему будут стучать о берег. Они так же стучали и десять лет назад, и пятнадцать, и двадцать... И сто лет назад, и двести, и тогда, когда не было здесь никакого причала. Волны видели боевые немецкие корабли, отступающие белогвардейские отряды, видели эскадру адмирала Лазарева, казаков-завоевателей, разбойничьи шайки горцев, видели диких пещерных людей. И, наверное, много тысячелетий спустя, когда здесь уже не останется никаких людей вообще, а останется только берег, эти волны будут все также стучать и стучать в него, бессмыссленно и упрямо.
Я шел к вокзалу. Море билось у меня за спиной. Оттуда, с моря, дул сильный ветер, холодный и пахнущий морским йодом. Дождь еще не начался, но я уже чувствовал его близкое, уверенное дыхание. Полчаса осталось до поезда.
И тут, не доходя пяти минут до вокзального здания, я увидел двух патрульных омоновцев с автоматами наперевес. Они пристально вглядывались в меня. Что им показалось подозрительным? Я же не кавказец. И даже близко не смахиваю.
Опустив голову - так, словно бы я задумался, кладу руку в боковой карман плаща. Если меня заметут с этой игрушкой - конец. Я - опасный убийца, преступник, находящийся в международном розыске. Интерпол знает меня в лицо, и их компьютеры помнят наизусть всю мою биографию. Я сам о себе столько не знаю, сколько они обо мне. Практически случайно, чудом, мне удалось добраться до России, а, вот, выбраться теперь отсюда скорей всего не удастся. Переход границы - огромный риск.