– Сейчас у нас пусто, – Жануарий распахнул ветхую дверь в сарай, выбеленный изнутри известью.
Муса, словно ныряльщик, всматривающийся в соленый аквамарин отмели, вытаращился вовнутрь. Там, убранные бедно, но опрятно, стояли деревянные кровати.
– Как же «пусто»? А вон те? – несмело, но громко спросил Муса.
Белый мужчина и белая женщина, словно две левые скобки подряд, лежали на кровати. Оба были не одеты.
Муса отвел взгляд. «Рисовать тело грешно, в особенности обнаженное. Однако, рассматривать тело, даже нагое, можно – иначе никак. Но вот смотреть на мужчину-и-женщину похоже, нельзя – чересчур смахивает на картину» – наскоро обустроил экзегезу Муса.
– Кто это? – доискивался Муса.
– Новопреставленные подданные Изабеллы Португальской, супруги Филиппа Доброго, Великого герцога Запада, – церемонно ответил Жануарий. – Женщину звали синьора Гибор. Мужчину – синьор Гвискар.
Бросив в лицо Мусе пригоршню титулатурного конфетти, Жануарий затворил дверь, приглашая продолжить экскурсию.
«По такой жаре через полчаса начнут пахнуть», – не сказал Жануарий.
– У меня дело. Надо чтоб ты помог, – не скоро родил Муса.
Они вошли в святая святых госпиталя. Кожистые книги, заложенные фазаньими перьями. Завиральный глобус. Поношенный астрологический реквизит. Скелет, набор ланцетов в распахнутом приемистой пастью беззубого чудовища футляре.
– Чем могу.
Муса вернулся к двери, которую Жануарий, приветливый к сквознякам, нарочно оставил открытой, и с силой захлопнул её.
– Не хочу, чтобы подслушивали, – пояснил он.
– Вот еще. Нашел казарму! Здесь только ты и я. Пока ты не пришел, я был один.
Муса отступил в нерешительности.
– Один? – встрепенулся он, словно схвативши афериста за рукав. – Один? А эти двое там, на кровати? Они что – не люди?
– Ангелы уже прибрали их, – Жануарий догадался, что Муса не понимает точного смысла слова «новопреставленный».
Муса гадливо поморщился. Ох и свиньи всё-таки эти неверные.
– Ты грамотный человек, – сказал Муса. – Хоть я и могу изрубить тебя словно дичину.
Жануарий понимающе кивнул.
– Ты христианин. Ты можешь справить нужду на мои святыни, – нагнетал Муса.
Пальцы Жануарий смиренно перебирали четки.
– Но я не варвар, у меня широкие взгляды. Мне не нравится тебя запугивать. Я пришел взять тебя на службу.
– Не оправдаю доверия, – предположил Жануарий.
– Да, ты способен на подлость. Но ведь у тебя нету выбора. Хочешь оставаться в своем госпитале – давай, работай. А нет – тогда все.
– И что я должен делать?
– Зегресов знаешь?
– Естественно.
– Нужно, чтобы их не было.
– Помилуй, Муса, у них в роду одиннадцать ветвей. Мне что, убить сто семьдесят четыре человека?