- Неужели отступить, когда мы уже "занесли руку, чтобы схватить, закипел Сашка, - поймать...
- Погодите-ка! - На гладком лбу Павла обозначились складки, загоревшимися глазами он обвел нас. - Ребята, а ведь если есть время, то деньжат можно и подзаработать. Работа только у нас простая, тяжелая, не забоитесь?
- Да что мы, не вкалывали, что ли, - дернул плечом Александр, - да ведь у нас не вагон же времени. Мы здесь не прописаны, пока будет тянуться оформление, то да сё.
- Без оформления никак нельзя, а поговорить с Ивановым надо. Это, ребята, человек. Поговорить надо с ним.
- Ну как, уважаемые члены правления?
- Я - за.
- И я.
- Давайте попробуем, чем черт не шутит! Может, разрешат.
- За неимением других вариантов можно.
Итак, все высказались в положительном смысле. Даешь трудовой фронт!
ЗАПИСЬ 4
Всей гурьбой, распугивая кур взрывами смеха после чьей-нибудь очередной остроты, мы направились в контору. Северо-восточный ветер нагнал дыму и сюда, поэтому виден был только кусок улицы - сотня-другая шагов, а все остальное скрывали белесо-сизые, колышущиеся пласты.
Кабинет Иванова оказался небольшой продолговатой комнатой с двумя деревянными канцелярскими столами, ничем не покрытыми. За одним столом сидел сам директор, другой, густо обставленный стульями, стоял впритык. На одной из стен висел портрет Ленина под стеклом, в багетной рамке, на противоположной - карта угодий Малослободского госохотхозяйства.
Не снимая неизменного, примелькавшегося уже велокартузика, который словно сросся с головой своего хозяина, Пашка шагнул прямо к столу, одновременно сделав нам приглашающий жест: мол, вали сюда, братва.
- Вот ребята поработать хотят, - сильно окая, без всяких предисловий сказал он, - товарищ Иванов, можно?
Иванов поднял голову. Лицо его мгновенно оживилось. Он вскочил и забегал по тесной комнате:
- Можно?! Не можно, а нужно! Не план горит! Лес горит! Мы горим! А он еще спрашивает: можно?
Речь Иванова отличалась редким своеобразием. Говорил он рублеными фразами, произнося те слова, на которых хотел сделать ударение, резко и пронзительно - высоко, почти выкрикивая их.
- Вы, вы, - без всяких церемоний показал он пальцем на Александра, Андрея и, чуть поколебавшись прицелился в меня, - и вы! Ясно! Пойдете на деляны, лесосеки. Минполосы делать. Очищать! А вы двое, - он указал сразу двумя пальцами правой руки на стоящих рядом Липского и Вершинину, - на звероферму!
- Вы полагаете, что я не выдержу тяжелой работы, - обиженно сказал Липский, - но я бы хотел быть вместе со всеми.