Виктория (Звягельский) - страница 4

Звук ударился о стены каменного замка, что за мостом, на том берегу Эльбы, как раз напротив городской ратуши Торгау, которая виднеется в зарослях старинных буков и вязов на этом берегу.

Оттолкнувшись от стен, звук, преобразился в эхо полетел обратно через узкую прямую речку и утонул в зарослях камыша, не дотянув до ратуши каких-нибудь ста метров.

Волны, впитавшие этот звук, заплескались у ног двух рыбаков, умиротворенно поджидающих плотвичку, стоя на берегу.

- В лагере стреляют, - констатировал толстый немец, что сидел на самодельном сундуке, сбитом им специально для рыбалки, с мягким ковриком на крышке, чтобы мягче было сидеть, - опять кто-то бежал.

- Наверное, лова не будет, - двусмысленно сказал второй, высокий, с длинным обвислым зобом, как у пеликана, очевидно, страдающий болезнью щетовидки, - впрочем, я о рыбе, - поправился он.

- Фроляйн Роза была вчера на мессе? - поинтересовался первый, поднимая из воды грузило и пытаясь поймать поплавок для того, чтобы сложить удочку.

- Она пригласила меня сегодня на пирог. Будут ее родственники: сестра с детьми и этот молодой Ауфенштарг, ее свояк. Не знаю, стоит ли давать ей повод думать...Такое время...Того гляди пошлют на фронт, под русские пули...

В это время толстый, одетый в неудобную бежевую униформу какого-то местного клуба, с изображением белоглавого орла на рукаве, окончательно опутал леской удочку, зацепился ею за прибрежный камыш и начинал испуганно искать виновного в порче лески.

- Черт их дери, - наконец, раздраженно выругался он, - как они мешают мне спокойно жить. Как же от них избавиться! Эти постоянные побеги, эта стрельба! Эрих, вы можете войти в воду?

Эрих Тоггард дернул головой, отчего зоб его задрожал, и посмотрел на свои высокие резиновые сапоги. Он несколько замешкался, но легкий порыв ветра сам собою распутал леску и отцепил ее от осоки, что сняло с него напряжение.

- Так что вы мне посоветуете? - Вновь заговорил он, легко собрав свой скарб, - Может отменить помолвку, что-то я далеко зашел.

- Вера, - проговорил его штандартенфюрер Поппер.

Эрих поднял тонкие длинные брови, вытянул шею и стал казаться еще выше.

- Вера, молодой человек должна быть у вас. Откладывать свою жизнь, значит - сомневаться в исходе войны. А это уже простите...

- Но, штандартенфюрер, вы же сами настаивали на том, чтобы я не отлучался с территории даже в увольнение.

Они шли по узкой улице, которая, если бы дома были чуть выше, сделалась бы сырой и темной, как некоторые улицы Стогкольма или Рима. Брусчатка была выложена по диагонали, острые углы ее неприятно кололись через подошву. Эльба блестела за деревьями алыми волнами, по приобретенной на службе привычке на всякий случай оборачиваться, глядя на эти яркие искрящиеся блики, Эрих закрывал от боли глаза.