Кто-то приподнял голову: папин завхоз, Вика узнала и его яйцеобразную голову с завитками по краям.
Ася спала в обнимку с матерью, обе они лежали возле амбразуры - на краю пропасти. Немцы, очевидно, понимали, что никто не побежит через этот лаз слишком отвесный, почти вертикальный склон вел в долину.
- Ну, нашла, - спросил Клоссер по-немецки?
Вика отрицательно покачала головой.
- Они все будут пиф-паф!
Немец прицелился пальцем и, происнося "паф, паф", стрелял в людей.
- За что? Что они сделали?
- Они предали Христа! - был ответ, - их всех расстреляют.
Стены надвигались на Вику, она четко различила фрагменты фресок, прикрытые грязной штукатуркой, раньше она не видела эти изображения над окнами, она еще раз взглянула на Каменских. Марк Семенович бережно укрыл головы своих женщин рукой, другой накрыл их, словно боялся проснуться уже без них.
Клоссер вынес из помещения факел и позвал Вику.
Она побежала домой, как только церковь скрылась за поворотом дороги. Клоссер не погнался за нею.
Павла Павловича Вика подстерегла в огороде, у туалета. Окликнув его, она рассказала о вчерашнем, о Каменских, о полусотне людей, томящихся в церкви неподалеку.
Павел Павлович заметно похудел за последнее время, кожа на нем висела, он был бледен и рассеян.
- Деточка, таких вещей больше не предпринимай, это ты не можешь, это ты не в силах.
- Павел Павлович, я в силах, в силах. Павел Павлович, здесь где-то должна быть библиотека, то есть церковные документы, монастырские...
- В поселке может и не быть, это же дела такие... А зачем?
- Ходы, понимаете. Ася рассказывала, что церковь эта была главной храмовой церковью монастыря, вы не видели, там на подъеме даже корни монастырской стены сохранились. Там лазы должны быть, дорогой, замечательный Павел Павлович!
Хирург закусил губу, закивал сам себе.
- Как же их искать?
Викин мозг работал виртуозно.
- Может, спросить у стареньких, кто здесь давно живет, кто до революции здесь жил?
- Ай, умница.
Стали искать старожилов Ходжока. Помог Саша Оношенко. Его семья жила в Ходжоке испокон веков, когда еще речка подходила к самому верхнему поселку, так говорила ему прабабка.
Он привел Вику к себе, в низкую покосившуюся хибарку, пол которой под ногами не только проминался, но и буквально шатался, как качели.
- Стой, а фрицы? - шепнула Вика, переступив было порог.
- Нет сейчас никого, все на выезде. Они что-то строят за садами, в той стороне, где старые шахты.
Саша Оношенко, за ним Ренат вошли в темный коридорчик, прошли вперед Вики в угол, где оказалась дверь.