Он просто играл с ней. Не совсем честно, учитывая, что он предупредил ее не делать то же самое с ним. Подумав так, Флой решила, что пора взять реванш.
На следующее утро она атаковала его первая. Когда они обсуждали чертежи, она «случайно» прижалась грудью к его руке. Он вздрогнул.
Ей нравилось, что игра была не в одни ворота. Так она заставляла его увидеть то, что он пытался не замечать: их тягу друг к другу.
За первым разом последовал второй, за вторым третий. Флой делала это каждый день по несколько раз. Прикосновение. Взгляд.
Клод не сказал ни слова. Но время от времени он протягивал руку и поглаживал ее по волосам, заставляя Флой мурлыкать, словно кошка. Разговаривая с ней о цементе или древесине, он, не отрываясь, смотрел на ее губы. Иногда его рука как бы невзначай ложилась ей на спину или на плечи, а палец поглаживал кожу ее рук. Но больше они не разговаривали о своих чувствах. Только о работе, а ее было немало.
Флой с нетерпением ожидала, когда закончатся все строительные работы на втором и третьем этажах и начнется покраска стен.
А внизу был еще первый этаж, поделенный на две части, одну из которых она собиралась сдать Мэгги, а вторую… Флой вздохнула. Художественная галерея или маленький магазин сувениров. А может быть, и книжный магазин. Она так любила книги.
Но больше всего она любила свою античную коллекцию. Одна мысль о ней, обо всех шедеврах, которые она годами собирала, приводила ее в трепет.
Она собирала все эти вещи вокруг себя, как одну большую семью. Каждое изделие было ей одинаково дорого, независимо от цены. Несколько вещей она, к сожалению, продала, но не так много, как ожидала. Поэтому в ее сердце все же теплилась надежда после ремонта открыть рядом с магазином Мэгги свой собственный антикварный магазинчик.
Чем больше она об этом думала, тем сильнее она это хотела. Зазвонил телефон.
– Алло.
Как будто ее мама умела читать мысли, она позвонила именно в тот момент, когда ее дочь думала о чем-то, с ее точки зрения, безумном.
– Привет, Флой.
– Привет, мам. – Сердце Флой опустилось.
– Я хотела напомнить тебе, что я сейчас готовлюсь к выборам. Мы хотим сделать семейный портрет с тобой и твоими сестрами. Для газеты. Понимаешь?
– Понимаю, – грустно отозвалась она. Она, конечно, понимала, что мама позвонила ей не потому, что скучает. Но Флой все же стало больно.
– Хорошо?
– Хорошо.
– Правда? – обрадовалась Элла. Она действительно была тронута тем, что ей не пришлось уговаривать дочь.
Флой снова остро почувствовала свое одиночество. Ей так хотелось быть близкой кому-то.