Так и оказалось – снобейший сноб ездил в ржавой акуле: высокий сутулый мужлан в короткой кожаной куртке, в брюках-галифе и в крагах! Машина была из середины столетия, водитель же явился как из начала. На мгновение он опередил Кристину и схватил шланг. Кристина улыбнулась ему и протянула руку, как бы заранее благодаря за любезность.
– Хуй тебе! – сказал мужчина и стал засовывать шланг в утробу своей машины.
– It's my turn, sir [11], – улыбнулась она еще раз, но уже несколько растерянно, пожала плечами.
– Хуй тебе! – повторил мужчина свое не очень понятное приветствие.
Наливая бензин, он смотрел на Кристину. На глаза его падали два пегих крыла прямых сальных волос, престраннейшая улыбка обнажала десны. Малопривлекательный господин, подумала она. Кто-то из очереди крикнул что-то малопривлекательному господину по-русски – дескать, некрасиво так вести себя с дамами. Тогда тот распрямился и заорал, размахивая свободной рукой:
– Надоели эти иностранные бляди! Хватит с нас иностранных блядей! Куда ни войдешь, всюду иностранные бляди! Хватит! Тошнит! Теперь наши пришли! Русские войска пришли! Теперь мы всех иностранных блядей разгоним!
Затем он извлек шланг из своего рыдвана и направил мощную струю бензина прямо на Кристину.
Она была потрясена и не могла сойти с места. Бензин окатывал ее с ног до головы и обратно, а она не могла двинуться. Кажется, и все в очереди были потрясены таким неслыханным варварством. Немая сцена на бензозаправке, статичные позы, раскрытые рты.
Долговязый маньяк между тем бросил шланг – струя теперь заливала сидения открытого «питера», – хихикая, уселся в свой «форд», закурил (!), бросил спичку в Кристину и поехал прочь.
В тот миг, когда открылись двери кафе, вернее, в следующий миг, Лучников и Мустафа увидели несущуюся, крутящуюся, сказочно прекрасную Кристину с пламенем на плечах и на бедрах. Странным образом Лучников в подобных ситуациях всегда реагировал мгновенно. Так и сейчас, юный Мустафа остолбенел, в то время как Лучников, сорвав с ближайшего стола скатерть, уже бежал за Кристиной.
У Кристины был взрыв болевой эйфории. Она хохотала и уворачивалась от Лучникова и от других преследователей. Кажется, единственное, что она понимала в этот момент, что она сказочно прекрасна, что пламя за плечами и на бедрах делает ее сказочно прекрасной, что мир вдруг преобразился ярчайшей полыхающей мечтой, а эти мужики с тряпками только и хотят, что эту мечту у нее отнять.
Она уже была почти спасена: Лучников настигал ее сзади, а навстречу к ней летел Мустафа, но вдруг она заметила сбоку барьер, за которым кончалась асфальтовая площадка станции и начинался склон. Немыслимая красота цветущего склона со скоплением тюльпанов и торчащими скалами. Она перешагнула через барьер и ринулась вниз. Влетела сразу в какую-то скалу, влепилась в нее, упала уже без сознания и покатилась вниз горящим комком.