— Боже упаси! — отказывалась я. — Я даже не знаю, что это такое — инсталляция.
— Откровенно говоря, я и сам не очень представляю. Приду — расскажу, — пообещал он.
***
На скамейке в сквере у Финлядского вокзала сидели трое молодых людей восточной внешности и разговаривали. Перед ними на земле стояли три бутылки пива, но они играли роль театрального реквизита, чтобы троица выглядела менее подозрительно в глазах случайных прохожих — пива ребята не пили.
— Ну что там во дворе? — спросил старший из троих у соседа слева.
— По-прежнему ничего.
— У почтового ящика тоже глухо, — сказал, не дожидаясь вопроса, третий участник разговора.
— Что значит — глухо? Вообще никто не подходит?
— Подходят, письма опускают, но никто их не забирает, а нас ведь интересует тот, кто эти письма получает.
Значит, письма вообще никто не вынимает? Ведь из каждого ящика почту должны два раза в день вынимать. Сейчас время не то, но хоть раз в три дня-то должны забирать, а то ящик переполнится! Значит, ящик этот лишний, почтовым ведомством неучтенный, а раз из него письма наружу не валятся — значит, кто-то их периодически забирает. Следим за ящиком в четыре глаза. Во дворе тоже посматривать надо, но там мы вряд ли кого дождемся: парень лег на дно, особенно когда про убийство Егорыча узнал. Но исполнитель этого может не знать, раз он денежки от шефа не получил, то к почтовому ящику раньше или позже может выйти.
***
Дмитрий Дмитриевич подъехал к ящику на улице Комсомола и внимательно огляделся. Место людное, народа всегда очень много, тут и трамвайная остановка, и магазины… трудно проверить, сколько человек ведет наружное наблюдение. Главное — вынуть письма быстро и с уверенным видом, привлекая как можно меньше внимания. Дмитрий Дмитриевич мысленно перекрестился и вышел из машины.
Утром он долго раздумывал, есть ли смысл ехать за письмом после ошибки на Васильевском. После того как в криминальных новостях показали два трупа в квартире на Семнадцатой линии и они с женой узнали, кого убили по ошибке, в доме разразился жуткий скандал. Марья Дмитриевна вышла из себя и кричала, что она и так делает всю самую трудную и опасную работу, а он не мог даже как следует выяснить, с кем еще может встречаться мордатый любовник Белой Галины. Дмитрий Дмитриевич понимал, что опять вышла досадная случайность, но не слишком ли много таких случайностей? — задавала вопрос Марья Дмитриевна. У профессионалов случайностей быть не может.
И теперь из-за его неумелой подготовки они могут вообще лишиться заказов. Дмитрий Дмитриевич страшно оскорбился, ему стало плохо. Марья Дмитриевна расстроилась, утешала его, даже просила прощения. Они помирились, но в душе Дмитрия Дмитриевича остался неприятный осадок. В глубине души он понимал, что жена права, что стал стар и негоден для такой работы. Но киллеры на покой не уходят, не та профессия.