Теперь надо только подождать, пока Лизавете исполнится восемнадцать, а потом писать письма, слать фотографии и выбирать не спеша. На это уйдет год, может, и больше, все равно нам торопиться некуда, троглодиту какому-нибудь я ее не отдам — с голоду не помираем! А уж потом, когда я пристрою дочку, займусь собой, оденусь поприличнее, сделаю в квартире косметический ремонт, возобновлю встречи со своим любимым человеком, если к тому времени он захочет со мной знаться. А если нет, найду другого. Все-таки годы идут, давно пора вспомнить, что я женщина.
И пока я так расслаблялась в промежутках между беготней и сидением за компьютером, моя тетеха поднесла мне подарочек.
— Мама, — спокойно сказала она мне как-то вечером, как обычно, расчесывая волосы перед зеркалом, — я выхожу замуж.
— Да? — ничего не подозревая, поинтересовалась я. — И за кого это, интересно знать?
— За Валерика, ты его видела.
— За какого еще Валерика? — раздраженно спросила я, Лизка сбила меня с темпа, и я насажала в тексте ошибок.
— Ну за Валерика, ты его видела несколько раз, мы с ним уже четыре месяца.
— Четыре месяца — что? — Я оторвалась от компьютера, чувствуя, что работать в этот вечер больше не придется. — Что вы с ним четыре месяца — знакомы?
— Нет, знакомы мы дольше, почти полгода, а четыре месяца мы с ним… ну… это…
— И что дальше? — Я похолодела, предчувствуя недоброе.
— И теперь мы ждем ребенка, поэтому женимся, а ты скоро станешь бабушкой, — безмятежно улыбаясь, закончила эта ненормальная.
— Ты уверена? — почему-то шепотом спросила я. — Ты была у врача?
— Нет, еще рано, но тест показал.
У меня немного отлегло от сердца — оставалась надежда, что все новомодные тесты врут. Пока врач не скажет, все неточно, а уж к врачу я ее сама отведу.
— Но как же тебя угораздило? — завопила я теперь уже в полный голос. — Ведь презервативы есть в каждом ларьке!
— Это любовь. — Она по-прежнему улыбалась.
Первый раз в жизни у меня заболело сердце — деточки доведут до могилы!
— Пока не выяснится точно, ни о чем не хочу слышать! — Я ушла спать.
Однако мои надежды не оправдались, все подтвердилось, и меня торжественно познакомили с Валериком, потому что хоть и видела я его несколько раз, но, убей Бог, не могла вспомнить. Вертелись еще из школы вокруг Лизки какие-то парни, я по наивности не придавала этому значения, думала, дети, дети, вот тебе и дети!
Глядя на дочь с женихом, стоящих в коридоре, я поняла только одно: мой внук будет красивым. Валерик был росту метр девяносто, широкоплечий, светловолосый и голубоглазый, про Лизавету я уже говорила. Во всем остальном Валерик был форменный балбес. Он был старше Лизы на полтора года, учился где-то через пень колоду, чтобы в армию не забрали, и подрабатывал, но заработанных денег ему едва хватало на пиво и сигареты. Однако сам себя Валерик очень уважал и считал достойным человеком — как же, женится на девушке, а не бросает. О том, что он сможет дать жене и будущему ребенку, Валерик как-то не думал. Его родители — мать и отчим, обрадовались предстоящей свадьбе до неприличия. Они хотели спихнуть его к нам жить сразу же, но я уперлась — пускай кормят его еще полтора месяца, до дня регистрации, а у нас и так забот хватает. Сказать, что я расстраивалась, — значит, ничего не сказать. Я была в шоке, в ступоре, на нервной почве у меня начались расстройство пищеварения и аллергический насморк. Устроить такой финт! И кто подложил мне эту свинью? Любимая дочь! Все мечты и надежды пошли прахом, а кроме всего прочего, передо мной встали конкретные нерешаемые задачи: как прокормить молодых и на что купить приданое будущему внуку.