Сейчас же они ощущали какое-то право на безмолвие и наслаждались им, выпивая его из сгущающегося воздуха небольшими глотками.
Эльдин, опираясь на руку Аллора, вглядывалась в окружающий сумрак — ей казалось, что все как-то мерцает, вибрирует. Поет?
— Ты слышишь? — Она тронула спутника за рукав. — Вокруг нас?
— Слышу, — почему-то прошептал он. — Залы поют… Призраки расступались, глядя на странную пару, выглядящую здесь неуместно, — словно бы двое обычных людей возвращаются домой. И хотя черный плащ, как прежде, окутывал фигуру Аллора, капюшон не скрывал больше лицо…
* * *
Аллор отворил дверь в свои апартаменты. Из стены до сих пор торчало кольцо для цепи — теперь в него был воткнут факел. Майа зажег его, не прибегая к магическим ухищрениям — некогда экспериментировать. Пламя выхватило фрагменты стола, на котором царил живописный беспорядок, небрежно брошенную на кресло рубаху, угол ложа и кусок ковра над ним — явно подарок Вайрэ. Эльдин улыбнулась: ей случалось посещать друзей в Арноре, и было что-то мучительно знакомое, когда первые переступаешь порог чьей-то обители, сравнивая увиденное с догадками.
Несмотря на беспорядок, комната выглядела даже элегантно. Смахнув рубашку с кресла, Аллор подвинул его Эльдин:
— Присаживайся. — Он повернулся к странной конструкции, призванной служить полкой, достал изящную граненую бутыль — в ней плескалась темная жидкость. Откуда-то взялись и блеснули в свете факела два хрустальных бокала. Аллор налил немного вина, протянул бокал Эльдин:
— Оно легкое…
— Подумаешь… — немного по-детски пробормотала Эльдин. Ее лицо стало совсем юным.
Лицо Аллора словно оттаяло, с него слетело надменное выражение, черты смягчились и в то же время стали более… ломкими, что ли? Расположившись во втором кресле, он приподнял бокал:
— С возвращением.
— За встречу.
Мелодичный хрустальный звон рассыпался о стены.
— Оно нежнее, чем на Таникветиль, — растянула в улыбке губы несостоявшаяся звездная странница.
Аллор ухмыльнулся, прикрыв глаза.
Они чувствовали, как отпускает их напряжение, накопившееся за этот долгий удивительный день, — так бывает, когда возвращаешься из путешествия: еще утром — дорога, легкая дымка, запахи странствий — дыма и ветра, а ночью уже сидишь у себя дома и потягиваешь лениво чай, уткнувшись в привычно-излюбленную книгу… То, что успело произойти за этот день, заменило им объяснения, и как-то само собой стало ясно, что возникшая между ними связь не является исключительно достоянием памяти. А там и так всего хватало — не хотелось лишний раз тревожить ее: самые светлые моменты прочно были теперь связаны с воспоминаниями болезненными. Пестрая мозаика… Они одновременно поднялись с кресел, шагнули навстречу друг другу. Глаза в глаза — зелено-искристые, с запутавшимися в них солнечными бликами, и синие, сейчас почти фиолетовые, с тающими в глубине острыми льдинками.