Даг, как и обещал, вернулся к ужину. Фаун надела свое нарядное платье – зеленое, ткань для которого спряла и соткала тетушка Нетти – и спустилась вниз. Громкие голоса, долетающие из комнаты, где они раньше обедали в тишине, заставили Фаун помедлить у входа.
Заметив ее смущение, Даг улыбнулся и прошептал ей в ухо:
– Дозорные, когда соберутся все вместе, бывают шумной компанией, но ты не беспокойся. Ты не должна отвечать на вопросы, если не захочешь. Мы можем сделать вид, что ты все еще слишком потрясена схваткой со Злым, а потому избегаешь о ней говорить. Ребята поймут. – Рука Дага коснулась воротника Фаун, словно поправляя его, и она поняла, что дозорный хочет, чтобы отметины на шее были видны. – Думаю, не стоит упоминать о том, что случилось со вторым ножом; Мари и так уже об этом знает.
– Хорошо, – с облегчением ответила Фаун; Даг ввел ее в столовую, покровительственно обняв за плечи.
На этот раз вокруг столов сидели высокие устрашающего вида дозорные – человек двадцать пять, – некоторые еще покрытые дорожной грязью. Благодаря предупреждению Дага Фаун сумела не подпрыгнуть на месте, когда их появление было встречено шумными возгласами, стуком кулаков по столам и грубоватыми шутками по поводу трехдневного отсутствия Дага. Все это искупалось искренней радостью, звучавшей в голосах, и Даг, криво улыбаясь, отшутился:
– Эх вы, следопыты! Держу пари: вы не смогли бы найти глоток воды в дождевой бочке!
– Не дождевой, а пивной, Даг! – ответил ему кто-то. – Что с тобой случилось?
Даг оглядел комнату и отвел Фаун к столу в дальнем углу, за которым сидели всего двое дозорных – Утау и Рази, которых Фаун уже видела раньше. Те ободряюще кивнули девушке, а Рази ногой подвинул ей стул.
Фаун не могла различить дозорных из отрядов Мати и Чато; они перемешались, хотя и не бессистемно. Тут играл роль возраст: за одним столом сидели с дюжину седых воинов, включая Мари и еще двух женщин, которых Фаун не видела на ферме у колодца; она предположила, что они из другого отряда. Девушка с рукой на перевязи сидела за одним столом с тремя молодыми мужчинами, которые соревновались за честь нарезать для нее мясо; она отбивалась вилкой от их слишком услужливых рук и смеялась. Мужчины-дозорные были самых разных возрастов, а женщины – только совсем юные или довольно пожилые, и Фаун вспомнила рассказ Мари об обычаях Стражей Озера. В их лагерях, должно быть, пропорция была обратной...
Запыхавшиеся служанки сновали между столами, разнося подносы с мисками и кувшинами, которые быстро опустошались. Дозорные больше интересовались быстротой обслуживания и количеством еды, а не хорошими манерами; это так напоминало обычаи крестьянских кухонь, что Фаун скоро стала чувствовать себя свободно.