Уилсон фыркнул:
– Он, может быть, и выглядит джентльменом, но кто его знает. Не подходите ближе, мисс Арабелла. Леди Дарем и леди Мелвин никогда мне не простят, если с вами что-нибудь случится.
Арабелла подумала, что ее тетки больше расстроятся из-за того, что не присутствовали при таком захватывающем событии. Тетя Эмма и тетя Джейн были подвержены взрывам романтической фантазии. К счастью, жизнь давным-давно избавила Арабеллу от этого недостатка.
Она склонилась над упавшим мужчиной. Он лежал на боку, его широкие плечи равномерно поднимались и опускались, и это успокаивало. Его черные как ночь волосы спадали на огромную багровую шишку над бровью, остальная часть лица была затенена складками толстого шерстяного шарфа.
Поднялся ветер и принес с собой слабый запах снега. Арабелла вздрогнула и потуже завернулась в плащ. У нее не было выбора: надо было возвращаться и везти нежданного гостя в Роузмонт. Ее тетки позаботятся о нем до приезда врача.
Когда Арабелла отворачивалась от раненого, в свете фонаря что-то блеснуло. Золотой перстень с огромным квадратным изумрудом сверкал на красивой руке незнакомца. Не сознавая, что она делает, Арабелла поставила фонарь на замерзшую землю и опустилась на колени.
Боже милостивый, этого не может быть! Она похолодела.
– Гляньте-ка на эту побрякушку! – с благоговением воскликнул Уилсон. – Наверное, он богач, если носит такое кольцо. – Он наморщил лоб. – Как вы думаете, он рассердится на меня за то, что я напугал его лошадь?
У Арабеллы так колотилось сердце, что она едва слышала слова конюха. Она потянулась к шарфу, двигаясь в каком-то странном оцепенении. Как только ее пальцы коснулись шерстяной ткани, сильная рука обхватила ее запястье, словно нагретый стальной обруч. Мужчина внезапно очнулся и пристально посмотрел на Арабеллу.
Глубокий и чарующий взгляд пленил ее. Зеленые глаза, обрамленные густыми загнутыми ресницами, казалось, принадлежали ангелу.
Эти глаза ей были знакомы. Она их знала, пожалуй, лучше, чем свои собственные. Она знала также и то, что увидит под шарфом: золотистую кожу и четко очерченный, аристократический нос над чувственным ртом, предназначенным для запретных удовольствий.
– Люсьен. – На одеревенелых губах появилось забытое ощущение от произнесенного шепотом имени. Хотя он все еще удерживал ее запястье, Арабелла отодвинула шарф и коснулась поросшей щетиной щеки. Горячая волна обдала ее пальцы, перетекла в грудь, потом скользнула ниже.
Арабелла содрогнулась, чувствуя, что ее предает собственное тело. Ее охватил страх. Да поможет ей Бог: она все еще находилась под его чарами. С силой, которой от себя не ожидала, она высвободила руку, прижала к груди. Рука горела, как обожженная огнем.